Linkuri accesibilitate

«Это злит Лукашенко». Новые формы протеста в Беларуси


Надписи, оставленные демонстрантами после начала протестов в августе
Надписи, оставленные демонстрантами после начала протестов в августе

Белорусский ОМОН стал более агрессивен по отношению к протестующим. В минувшие выходные задержали рекордное число участников протеста. По информации правозащитного центра "Весна" – более тысячи человек. Участникам акций в Минске мешали собираться, а уже сформированным колоннам преграждали путь и рассеивали их.

"Получился скорее немарш злости, ибо великая тьма насильников, иначе их уже не назовешь, измордовала город. Стянули силы со всей страны… опять ставка на насилие. Волонтеры и редкие свидетели говорят о сотнях избитых в кровь внутри автозаков… Возможно, это часть их плана по дестабилизации обстановки в стране, возможно, им просто хочется крови, чтобы потом "легитимно" пролить ее еще больше. Но смотреть на это спокойно уже просто невозможно. Теперь очевидно, что уличная активность не дает нужного эффекта", – написал в фейсбуке Павел Барковский, уволившийся еще в сентябре в знак протеста с философского факультета БГУ, где он преподавал 15 лет.

В последнее время – наряду с забастовками, маршами, концертами в поддержку участников протестов, отказом покупать продукты, сделанные на заводах, принадлежащих близким к Лукашенко предпринимателям, – белорусы протестуют и более изощренно. Пенсионеры забрасывают яйцами коммунальщиков, закрашивающих красно-белые цвета, нарисованные в городских пространствах, частный бизнес переводит заработки в фонд солидарности, директора предприятий отказываются увольнять работников по идеологическим причинам, рискуя собственными должностями, а врачи выписывают больничные тем, кто решил участвовать в забастовке. Появились и так называемые киберпартизаны. В сентябре на государственном телеканале "Беларусь-1" они прервали интервью министра здравоохранения Дмитрия Пиневича, которое показывали в вечерних новостях, а вместо него зрители увидели избиение протестующих силовиками на митингах против Александра Лукашенко.

Протесты коснулись и железнодорожного сообщения. Железнодорожники практически не выступают открыто с требованиями забастовки, опасаясь дисциплинарного и уголовного преследования, но, видимо, часть из них все же поддерживает протестное движение. По сообщению телеграм-канала "Сообщество железнодорожников Беларуси", начиная с 26 октября каждый день фиксируется до двадцати случаев срабатывания автоматической сигнализации на перегонах, вызванных замыканием рельсовых цепей с помощью металлической проволоки. Из-за этого задержки грузовых и пассажирских поездов составили от 6 до 20 минут. Об этих акциях сразу заговорил Александр Лукашенко, пригрозив жесткой реакцией: "Те, кто сегодня выходит на железную дорогу, те, кто вешает фашистские знамена на линии электропередачи, словом, те, кто сегодня пытается разрушить, дестабилизировать инфраструктуру государства, должны знать: с сегодняшнего дня, особенно в квартирах граждан, куда они прячутся, мы в плен никого не берем. Если кто-то прикоснется к военнослужащему (я уже замечание делал генералам), он должен уйти оттуда как минимум без рук", – сказал Лукашенко на встрече с коллективом МВД 30 октября.

Эти угрозы реализовались не только на белорусских улицах, где ОМОН и милиция стали намного агрессивнее вести себя по отношению к участникам демонстраций, но привели и к арестам. В конце октября на белорусско-украинской границе были задержаны левые активисты Игорь Олиневич, Дмитрий Резанович, Сергей Романов и Дмитрий Дубовский. В белорусском пограничном ведомстве сообщают, что якобы при них обнаружено две единицы огнестрельного оружия, холодное оружие, граната, специальная экипировка и снаряжение, однако, учитывая, что Олиневич в прошлом являлся политзаключенным, есть основания полагать, что истинная причина задержания может иметь политические мотивы. Четверых белорусов теперь обвиняют по статье 289, часть 3 – "Акт терроризма, совершенный организованной группой" за якобы поджоги административных зданий. В мае 2011 года Игорь Олиневич был осужден по статьям "Злостное хулиганство" и "Повреждение имущества общественно опасным способом" и приговорен к восьми годам колонии усиленного режима. Ему и нескольким его товарищам инкриминировали нападения на российское посольство, центр изоляции правонарушителей на улице Окрестина в Минске, офис банка "Москва-Минск" и казино "Шангри Ла". Олиневич вышел на свободу в 2015 году – тогда Александр Лукашенко в стремлении добиться отмены западных санкций помиловал нескольких политзаключенных. Через две недели после этого Олиневич уехал в Польшу, где жил и работал. Никто не знал, что в октябре он оказался на территории Беларуси.

Вместе с Олиневичем в 2015 году освободили и журналиста, левого активиста Николая Дядка. 27 мая 2011 года он был осужден на пять лет лишения свободы в колонии усиленного режима после того, как его задержали по подозрению в нападении на посольство России, но потом предъявили обвинение в участии в несанкционированной акции около Генштаба Беларуси. После выхода из колонии он издал книгу "Цвета параллельного мира" – о том, как устроена белорусская тюрьма и как там выжить. С Николаем Дядком мы беседуем о формах протеста, которые выбирают белорусы, и о том, могут ли действия властей ожесточить и протестующих:

Николай Дядок
Николай Дядок

– Наиболее популярны те формы протеста, которые соответствуют национальной политической культуре, менталитету. Насколько я могу судить, у белорусов более всего приживаются безопасные формы. У нас люди не любят собой рисковать. Хотя сейчас и не осталось совсем безопасных форм несогласия, все равно люди стараются протестовать мирно. Порой, когда распространяются какие-то панические слухи или становится понятно, что маршруты маршей опасны, люди идут туда неохотно, как было с маршем на Дрозды (в поселке Дрозды на окраине Минска находится дом Александра Лукашенко и других представителей белорусской властной элиты. – Прим. РС) или с маршем на Окрестина.

А вы считаете, что гладить тигра против шерсти – все равно что по шерсти, так что если уж гладить, то лучше против шерсти? Какая инициатива лично вам больше по душе?

– Мне кажется, что исключительно хождения по воскресеньям на марши с плакатиками в руках не могут свергнуть режим. Такова его суть. У нас не демократическая страна, где сто тысяч вышло на улицу – и премьер тут же подал в отставку. Такие акции, будь они даже массовыми, сами по себе не могут демонтировать режим. Мы боремся не против определённых материальных объектов, а за ликвидацию определённого типа политических отношений – авторитаризма. Невозможно сжечь отсутствие честных выборов и закидать "коктейлями Молотова" бесправие. Силовики долго и старательно вырисовывают свой образ всемогущих, всевидящих и всё слышащих карателей. Но они тоже уязвимы. Целью акций является и стремление заставить тех, кто принадлежит к вертикали власти, чтобы в решающий момент они решили "заболеть", не выйти на работу или любым другим путём уклониться от действий против народа. Кого не останавливает совесть, пускай хотя бы останавливает страх.

Блокировку железнодорожных путей вы считаете радикальной акцией? Она заставила власть сильно нервничать, хотя поезда всего лишь задерживались: ни жертв, ни ущерба.

– Потому что их было много, по нескольку десятков на день. Да, это очень злит Лукашенко, потому что это прямой удар по экономическим связям, задержка грузов – порча связей со стратегическими партнерами. Поэтому он сразу стал кричать про терроризм.

Что касается экономического бойкота. Призыв не покупать товары и услуги у компаний из черного списка нашел отклик, это работает?

Пока мы имеем только косвенные признаки эффективности. Например, "Санта-Бремор" (производитель продуктов питания. – Прим. РС) несколько раз меняли вывески на другие названия. Еще я знаю, что банки, связанные с "Еврооптом", начали стремительно распродавать свои активы. Насколько это все связано с бойкотом, я не берусь судить. В реальности это знают только менеджеры компаний.

– Причинение ущерба госимуществу – очень неоднозначная тема, поскольку речь идет о противоправных действиях.

Избиения, пытки, изнасилования, фальсификации уголовных и административных дел начались не вчера, просто они применялись не против широких масс

– Власть сама так всегда поступала, еще до того, как начались нынешние протестные акции. "Советская Белоруссия" публиковала материал про задержания на мирных демонстрациях, а в качестве иллюстрации ставила фотографии с беспорядков в Испании, где реально было хорошо видно подожженные машины и баррикады. Уже давно нет смысла за это переживать, потому что в любом случае нас выставят провокаторами и террористами. Нам стоит этого бояться, только если за властью все информационное поле, но провластные ресурсы смотрят и слушают только их сторонники, которых крайне сложно переубедить, остальные выбирают, где черпать информацию. В протестном движении есть мифология, что мирным путем мы можем всего добиться. Никогда так не было. Абсолютное большинство революций, национально-освободительных движений и свержений авторитарных режимов в реальности не делались только с помощью транспарантов. Они комбинировали формы протеста. Я не призываю к насилию, я не занимаюсь диверсиями, но людей убивают и калечат долго и целенаправленно.

– Однако же акции прямого действия начались задолго до вот этого вопиющего насилия на улицах, следовательно, это была не ответная реакция. С июля их прошло несколько десятков.

Да, согласен, но и насилие началось не на выборах, оно было всегда. И в этом большая проблема людей, которые проснулись только сейчас, когда силовики стали хватать сидящих на лавочках, запихивать их в автозаки. И они думают, что проблема в фальсификации конкретно вот этих выборов. Избиения, пытки, изнасилования, фальсификации уголовных и административных дел начались не вчера, просто они применялись не против широких масс, как сейчас, а против маргинализованных групп и бесправных слоев населения. Так называемых "экстремистов", всех в одну кучу: анархистов, футбольных фанатов, политических радикалов, цыган, бездомных, ранее судимых людей, проституток, наркозависимых и представителей ЛГБТ-сообщества. Эти люди, в особенности в регионах, чувствуют себя ущербными и крайне бесправными перед насилием милиции.

Раненый участник протеста. Минск, 10 августа
Раненый участник протеста. Минск, 10 августа

– Это не нравится не только милиции, но и мирным протестующим…

Многим не нравится, что сейчас перекрывают метро, отключают интернет из-за протестующих, что выходят и встают в цепи солидарности. 12 часов продолжается шум: бибикают машины, нет мобильной связи, а у кого-то дети маленькие, а кому-то на работу завтра, кто-то не может заснуть, и у него болит голова, кто-то опоздает на день рожденья из-за блокировки дорог. Лес рубят – щепки летят. Речь идет о судьбе страны, о том, чтобы вернуть закон и права человека, кому-то придется поступиться бытовым удобством. Сегодня я потерплю крики под окнами, зато я буду жить в стране, где меня не могут затолкать в бусик и изнасиловать дубинкой.

– А киберпартизаны?

К деятельности киберпартизан я отношусь положительно, странно, что они появились только сейчас, хотя у них, на мой вкус, много чрезмерно пафосных заявлений. Это ничего, это горячность молодости. Силовики сильно боятся, когда с них срывают маску, – сразу убегают в кусты.

– Я проводила небольшой опрос на мирном марше, и люди склонны считать, что никаких поджигателей нет, их выдумали госканалы и "Советская Белоруссия". Это как раз следствие того, что белорусские события иллюстрировали кадрами беспорядков из Испании.

Статью "Терроризм" предъявили партизанам, левым активистам, которых задержали на украинской границе. Власти очень долго про них вообще не сообщали, они фактически их игнорировали. В лучшем случае это проскакивало в сводках МЧС, когда горели машины у сотрудников судов и идеологов. МВД игнорировало это, они не хотели показывать, что это вообще возможно, поэтому пытались скрыть, чтобы не подавать дурной пример. Они очень боятся, что люди скажут: "А что, так можно было?"

XS
SM
MD
LG