Влиятельная российская газета «Коммерсант» на днях получила в распоряжение и прокомментировала проект новой Концепции внешней политики РФ. Сразу обратило на себя внимание то обстоятельство, что принципиальных изменений во взглядах Кремля и Смоленской площади не произошло. Скорее появилось более четкое деление международных проблем по степени их приоритетности для Москвы.
Приоритетом номер один заявлено постсоветское пространство. Это было ожидаемо. Еще прошлой зимой тогдашний премьер-министр и кандидат в президенты РФ Владимир Путин изложил на страницах газеты «Известия» несколько своих программных статей, одна из которых была посвящена внешней политике.
В мае уходящего года уже вступивший в должность новый старый президент Путин немедленно по прибытии в кремлевский кабинет подписал указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса РФ». В том документе постсоветское пространство следовало сразу за общими проблемами международных отношений и глобальной политики. Это было логическим продолжением процесса реализации ключевой идеи хозяина Кремля – создания Евразийского союза.
И вот декабрьский текст Концепции. Содружество Независимых Государств, Таможенный Союз, ЕврАзЭС, ОДКБ, Союзное государство России и Беларуси – всё это Москва рассматривает как несколько разноскоростных векторов на пути к главному – созданию Евразийского Экономического Союза. Полагаю, Путин намеренно говорит именно об экономическом союзе. Во-первых, он не скрывает необходимости использования интеграционного опыта Евросоюза, который, как известно, «вырос» из Европейского объединения угля и стали и до начала 90х годов позиционировался исключительно как экономический блок. Во-вторых, упор на экономику как на нечто менее «страшное», чем военно-политический союз, позволит России в определенной степени отвергать уже посыпавшиеся из Вашингтона обвинения против Москвы в реставрации СССР.
США в лице госсекретаря Хиллари Клинтон и вечного антисоветчика Збигнева Бжезинского уже успели попенять Кремлю на ресоветизацию. Автор «Великой шахматной доски» даже заявил, что «в Таможенный союз никто не вступит». Правильнее, конечно, было бы сказать «мы (американцы) не допустим, чтобы в ТС кто-то вступил».
Однако и сторонники, и противники активизации России на пространстве бывшего Союза ССР сходятся в одном: Путин в силу своего упрямства и амбициозности не свернет с намеченного пути. Так что Соединенным Штатам как основному адресату ряда положений Концепции («вмешательство во внутренние дела других государств», «попытки расшатать ведущую роль ООН через односторонние действия в обход Совбеза» и т.д.) придется считаться с новым характером российской политики.
Еще один любопытный аспект нового документа – упор на российскую (русскую) диаспору. Пожалуй, впервые Москва открыто говорит о внедрении информационных технологий во внешней политике и одновременно о прямом вовлечении соотечественников через Россотрудничество. Полагаю, что расстояния, отделяющие зарубежных русских от Родины, могут быть компенсированы как раз за счет использования современных коммуникаций – в этом контексте называется даже Twitter-дипломатия. В этом пункте Москва, видимо, решила использовать опыт Израиля, который широко вовлекает зарубежных евреев (не всегда гласно, разумеется) в дело отстаивания интересов страны.
Если отвлечься от проекта новой Концепции, нужно обратить внимание на широкомасштабные перемены в энергетической политике России – они уже происходят и еще произойдут. Запуск «Северного потока» постепенно выведет на периферию газовой партии балтийский регион и в дальнейшем Беларусь и Украину. Через 3 года заработает «Южный поток», что неизбежно ослабит транзитную роль Молдовы и той же Украины. Указанные страны не смогут выполнять такую же, как сегодня, функцию, так как Россия будет напрямую работать со странами ЕС. Одновременно Путин заявляет о необходимости введения режима пересечения границы РФ только по загранпаспортам – за исключением стран, входящих в Таможенный союз. И тех, кто туда войдет до 2015 года, когда заработает новый режим.
Не могу сказать, что считаю такие методы вовлечения бывших советских республик в Евразийский/Таможенный союз однозначно верными. Например, в Украине может поубавиться число сторонников восточной интеграции, т.к. необходимость использования загранпаспорта будет воспринята «не по-братски». Либо общественное давление на официальный Киев возрастет настолько, что команда Януковича будет вынуждена прекратить традиционное лавирование между Востоком и Западом и выберет Евразийский союз, тем более что Путин не скрывает, что успех его детища в значительной степени зависит именно от Украины. Да и упомянутый Бжезинский открыто писал, что Россия никогда не восстановит статус империи, если не вернет в свою орбиту Украину.
В конце концов, видимо, Москва устала от шараханий ряда партнеров по СНГ, которые видят в РФ только источник газа и рынок сбыта, но перспективы в той или иной степени связывают с ЕС. В этом контексте 2015 год может стать определяющим – кто куда пойдет и какой путь выберет.
Однако было бы наивным полагать, что США будут молча взирать на восстановление СССР в какой бы то ни было форме. Американцы располагают многочисленными рычагами для торпедирования все более углубляющихся интеграционных процессов. Один из таких рычагов – замороженные конфликты. И катализатором процесса «Анти-СССР-2» может стать приднестровский вопрос. Но об этом в следующей части.
Приоритетом номер один заявлено постсоветское пространство. Это было ожидаемо. Еще прошлой зимой тогдашний премьер-министр и кандидат в президенты РФ Владимир Путин изложил на страницах газеты «Известия» несколько своих программных статей, одна из которых была посвящена внешней политике.
В мае уходящего года уже вступивший в должность новый старый президент Путин немедленно по прибытии в кремлевский кабинет подписал указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса РФ». В том документе постсоветское пространство следовало сразу за общими проблемами международных отношений и глобальной политики. Это было логическим продолжением процесса реализации ключевой идеи хозяина Кремля – создания Евразийского союза.
И вот декабрьский текст Концепции. Содружество Независимых Государств, Таможенный Союз, ЕврАзЭС, ОДКБ, Союзное государство России и Беларуси – всё это Москва рассматривает как несколько разноскоростных векторов на пути к главному – созданию Евразийского Экономического Союза. Полагаю, Путин намеренно говорит именно об экономическом союзе. Во-первых, он не скрывает необходимости использования интеграционного опыта Евросоюза, который, как известно, «вырос» из Европейского объединения угля и стали и до начала 90х годов позиционировался исключительно как экономический блок. Во-вторых, упор на экономику как на нечто менее «страшное», чем военно-политический союз, позволит России в определенной степени отвергать уже посыпавшиеся из Вашингтона обвинения против Москвы в реставрации СССР.
США в лице госсекретаря Хиллари Клинтон и вечного антисоветчика Збигнева Бжезинского уже успели попенять Кремлю на ресоветизацию. Автор «Великой шахматной доски» даже заявил, что «в Таможенный союз никто не вступит». Правильнее, конечно, было бы сказать «мы (американцы) не допустим, чтобы в ТС кто-то вступил».
Однако и сторонники, и противники активизации России на пространстве бывшего Союза ССР сходятся в одном: Путин в силу своего упрямства и амбициозности не свернет с намеченного пути. Так что Соединенным Штатам как основному адресату ряда положений Концепции («вмешательство во внутренние дела других государств», «попытки расшатать ведущую роль ООН через односторонние действия в обход Совбеза» и т.д.) придется считаться с новым характером российской политики.
Еще один любопытный аспект нового документа – упор на российскую (русскую) диаспору. Пожалуй, впервые Москва открыто говорит о внедрении информационных технологий во внешней политике и одновременно о прямом вовлечении соотечественников через Россотрудничество. Полагаю, что расстояния, отделяющие зарубежных русских от Родины, могут быть компенсированы как раз за счет использования современных коммуникаций – в этом контексте называется даже Twitter-дипломатия. В этом пункте Москва, видимо, решила использовать опыт Израиля, который широко вовлекает зарубежных евреев (не всегда гласно, разумеется) в дело отстаивания интересов страны.
Если отвлечься от проекта новой Концепции, нужно обратить внимание на широкомасштабные перемены в энергетической политике России – они уже происходят и еще произойдут. Запуск «Северного потока» постепенно выведет на периферию газовой партии балтийский регион и в дальнейшем Беларусь и Украину. Через 3 года заработает «Южный поток», что неизбежно ослабит транзитную роль Молдовы и той же Украины. Указанные страны не смогут выполнять такую же, как сегодня, функцию, так как Россия будет напрямую работать со странами ЕС. Одновременно Путин заявляет о необходимости введения режима пересечения границы РФ только по загранпаспортам – за исключением стран, входящих в Таможенный союз. И тех, кто туда войдет до 2015 года, когда заработает новый режим.
Не могу сказать, что считаю такие методы вовлечения бывших советских республик в Евразийский/Таможенный союз однозначно верными. Например, в Украине может поубавиться число сторонников восточной интеграции, т.к. необходимость использования загранпаспорта будет воспринята «не по-братски». Либо общественное давление на официальный Киев возрастет настолько, что команда Януковича будет вынуждена прекратить традиционное лавирование между Востоком и Западом и выберет Евразийский союз, тем более что Путин не скрывает, что успех его детища в значительной степени зависит именно от Украины. Да и упомянутый Бжезинский открыто писал, что Россия никогда не восстановит статус империи, если не вернет в свою орбиту Украину.
В конце концов, видимо, Москва устала от шараханий ряда партнеров по СНГ, которые видят в РФ только источник газа и рынок сбыта, но перспективы в той или иной степени связывают с ЕС. В этом контексте 2015 год может стать определяющим – кто куда пойдет и какой путь выберет.
Однако было бы наивным полагать, что США будут молча взирать на восстановление СССР в какой бы то ни было форме. Американцы располагают многочисленными рычагами для торпедирования все более углубляющихся интеграционных процессов. Один из таких рычагов – замороженные конфликты. И катализатором процесса «Анти-СССР-2» может стать приднестровский вопрос. Но об этом в следующей части.