Донбасская степь усеяна терриконами – горняки годами создавали здесь новый рельеф. Одну из таких вершин у города Золотое на Луганщине взяли под контроль украинские горные штурмовики. Отсюда они наблюдают за тем, что происходит вокруг. Репортаж Украинской службы Радио Свобода (оригинальная версия).
Посреди ночи мы поднимаемся на искусственную вершину. У подножия горы нас тормозит грязь. Вокруг темнота, хоть глаза выколи. В полной репортерской "снаряге" (бронежилет, каска, сумка с аккумулятором, штатив и – как же без нее ‒ камера) мы поднимаемся по вытоптанной в грязи тропе, цепляясь голыми руками за болото. Едва удается не скатиться со всей этой техникой вниз. Так и штурмуем почти полчаса этот террикон вместе с бойцами, заступающими на ночную стражу.
Когда темнеет, просыпается война. Вот ее мы и собираемся заснять. Но вечер выдается удивительно тихим – ни одного подозрительного звука. Между делом общаемся с ребятами, стоящими на терриконе.
Воины рассказывают о регулярных обстрелах "наблюдателя". "Периодически сюда "прилетает" почти все: шары, мины, гранаты и снаряды. В последнее время стреляют снайперы", ‒ говорят нам.
Говорили чуть ли не обо всем: от животных на позициях и маскировочных сетей до политики и информационной войны. Один из солдат достает смартфон и показывает смс-сообщение, присланное со стороны российских гибридных сил. "От твоего оружия могут погибнуть мирные граждане", ‒ говорится в послании.
Пока тихо и, на первый взгляд, безопасно, военные показывают позиции врага через прибор ночного наблюдения. Между двумя терриконами, в низменности, есть поселок. Так называемая "серая зона". Сепаратисты туда спускаются, чтобы обстреливать украинские позиции.
Нам тоже дают понаблюдать за местностью в тепловизор. Через него видим верхушку террикона, удерживаемого пророссийскими сепаратистами. Она полностью красная (то есть значительно теплее, чем окружающая среда). Как удалось выяснить позже, это из-за того, что внутри все еще происходят термические процессы. Ниже, среди домов "серой зоны", виднеются мелкие точки ‒ это движутся животные (кошки, собаки). Окна и дымоходы некоторых домов тоже красные – от отопления. Там, под огнем, все еще живут люди.
Поскольку нет боев и темно, решаем, что делать нам нечего и надо спать, чтобы проснуться на рассвете. Нас провожают в пустую землянку размером 1,5 на 1,5 метра, с маленькой печкой. Землянка рассчитана на одного человека, но мы умудрились переночевать там втроем ‒ два корреспондента и военный Вячеслав. Спали вплотную, по-армейски. Посреди ночи даже несколько раз разжигали печку, ведь на улице декабрь, и чем глубже ночь, тем холоднее на дворе.
Наконец-то утро. Холодно, ветер пронизывает до костей. Хочется кофе и чая, которых здесь нет. Восход солнца озаряет пейзаж окрестностей бывшего Стаханова (сейчас Кадиевки) и Золотого.
Утром, на защищенной мешками с породой позиции, Александр наполняет магазин патронами.
‒ Домой хочешь?
Саша улыбается:
‒ Дома скучно. А здесь пацаны. Нормально.
Парню 20 лет. Часто употребляет в разговоре слово "нормально".
Он всю ночь наблюдал за противником. Говорит, что недавно видел, как "два враждебных террикона боевиков воевали между собой".
"С одного террикона в другой стреляли из ДШК. Затем тот отвечал огнем из пулемета Калашникова. Что они там между собой не поделили, неизвестно", ‒ говорит Саша.
Спрашиваем:
‒ Как думаешь, что изменилось в стране с 2014 года?
‒ Тут я не скажу, потому что в 2014-м только школу закончил.
Он вообще часто смеется и шутит.
Довольно опрятные, чистые (для войны на терриконе) позиции. Утром здесь видно все: блиндажи и окопы, "наблюдателей", даже позиции противника. Утро, как и предыдущая ночь, тихое. Слышны только порывы ветра и треск раций на экипировке солдат.
Слышится "4-5-0" ‒ значит вокруг все спокойно.
К нашему разговору присоединяется еще один Александр. Говорит спокойно, уверенно, логично. На войну он приехал в 2014-м, с первой волной мобилизации. Через три месяца почему-то уволили. В 2015-м снова призвали – уже с шестой волной мобилизации. Прослужил 15 месяцев мобилизации и остался на полугодовой контракт. После того вернулся на полгода домой, не выдержал – и теперь снова здесь.
‒ Свяжу жизнь с военным делом.
Одной из основных проблем он считает непрофессиональный отбор будущих бойцов в военкоматах. Уже здесь, на передовой, перевоспитать таких невозможно.
В разговоре ребята вспоминают о "коварстве врага" у подножия террикона, где расположено небольшое село, ныне "серая зона".
"У них есть такое преимущество: они заходят в село и стреляют оттуда. А мы туда стрелять не можем, ни в коем случае, потому что это село, там люди. А они (сепаратисты. ‒ Ред.) этим и пользуются. Могут зайти в село, пострелять в нас и уйти. Нам остается только присесть и все", ‒ говорит 20-летний Александр.
За добрым утренним разговором нас уже пятеро: смех, солдатские шутки и тишина на горизонте. Через одну секунду эту идиллию прерывает громкий хлест, как кнутом по ушам, и звонкий взрыв. В мешки на позиции попала разрывная пуля вражеского снайпера.
В воздухе запахло сожженным взрывчатым веществом. После выстрела Вячеслав, сопровождавший нас, неудачно присел на травмированное колено. Нервная брань, смех и топот пяти бойцов, ползущих по земле к укрытию. Пока в ушах рассеивается звук от взрыва, солдаты говорят, что здесь такое происходит часто. В этот раз снайпер промахнулся – для точного выстрела расстояние слишком большое, но мы поняли, что здесь все происходит спонтанно, как и огонь противника.
Кто-то по рации доложил, что видел движение вблизи домов. Вероятно, это был снайпер.
Возвращаемся с позиций к командно-наблюдательному пункту. По дороге преодолеваем открытый участок. Нам настойчиво предлагают двигаться ускоренным темпом.
Позже Вячеслав, который нас сопровождал и замыкал колонну, признается: "Знаешь, только что в спину впервые за всю войну почувствовал взгляд, полный ненависти". В зоне АТО он с 2014 года.
Дальше – снова грязь, крутые склоны и маленькие березки.
Уже у подножия террикона видим мемориал погибшим "айдаровцам". В 2014 году на этом месте, как рассказывают солдаты, упала мина 82-го калибра. От ее взрыва погибли двое разведчиков батальона "Айдар".
В месте дислокации вкусно обедаем: солдатская гречка, сыр, колбаса, домашние огурцы и сладкий чай. Едим почти молча: лишь констатируем, что ночь прошла спокойно, и вспоминаем утренний выстрел снайпера.
