Linkuri accesibilitate

Игорь Мунтяну: «Деградация демократического климата вынуждает власть искать оправдания»


Недавно предложенная Стратегия по борьбе с коррупцией включает, в том числе, и более строгий надзор за деятельностью общественных организаций и СМИ, которые, якобы, сами подвержены коррупции. Гость кишиневской студии Свободной Европы – бывший посол Молдовы в США, директор IDIS Viitorul Игорь Мунтяну.

Свободная Европа: В Стратегии по борьбе с коррупцией неправительственные организации и СМИ впервые были включены в список «объектов», достойных внимания Центра по борьбе с коррупцией. Именно на них генеральный прокурор Эдуард Харунжен возложил недавно вину за неверное восприятие людьми работы органов юстиции. Почему вдруг гражданское общество и пресса резко превратились в «манипуляторов»?

Игорь Мунтяну: Вероятно, мы оказались в ситуации, когда не все так уж гладко в национальной экономике и в управлении административными процессами. Соответственно, возникла потребность в козлах отпущения. Деградация демократического климата в Республике Молдова – а говорить об этом и можно, и нужно – вынуждает власть искать оправдания своим действиям.

В вашем вопросе несколько составляющих, которые следовало бы прояснить. Если речь идет о Стратегии по борьбе с коррупцией, или противодействия коррупции, то очевидно, что гражданское общество и неправительственные организации не входят в государственный сектор, и в этой стратегии не должно существовать каких-либо механизмов по их мониторингу. Гражданское общество контролирует себя собственными механизмами в соответствии с законодательством.

Мы становимся свидетелями монополизации публичной повестки

Существует достаточно рычагов самоуправления, которые свидетельствуют о доверии или, напротив, об отсутствии доверия к тем или иным лидерам и организациям. Тем более, что гражданское общества, как философский и социально-политический концепт, это очень широкое понятие.

Нелепо считать, что гражданское общество сводится к нескольким десяткам неправительственных организаций, которые могут мобилизоваться по определенным вопросам и проблемам, представляющим общественный интерес. Так или иначе, даже самые многочисленные из них представляют крайне узкий сегмент гражданского общества в целом, организаций на уровне сообществ, агентств регионального развития, групп местного действия. Соответственно, я думаю, что отдельные чиновники недостаточно знакомы с терминологией – и неправильно ее применяют.

Но вернемся к вашему основному вопросу: что происходит в Республике Молдова, и почему гражданское общество иногда оказывается под прицелом? Отвечу на этот вопрос примерно так: в последнее время, в последние несколько лет мы становимся свидетелями монополизации публичной повестки отдельными политическими партиями, крайне далекими от интересов граждан.

Эта политическая повестка искажена ложными проблемами или лже-темами, а вопросы, действительно заслуживающие самого пристального внимания, отодвинуты куда-то на задний план. А ведь гражданина очень волнуют хорошие дороги, нормальные пенсии, рабочие места, медицинские и социальные услуги. Посмотрите внимательно, что происходит в наших СМИ, в том числе, в общественных, государственных, в том числе, в медиаконцернах, где эти проблемы просто замалчивают.

Почему это происходит? Потому что лидеры, монополизировавшие политическое пространство, предпочитают отпихнуть от себя подальше любую ответственность за сложившуюся ситуацию, они боятся даже размышлений по поводу возможных решений проблем управления в Республике Молдова. Это субъективное мое мнение, но, я уверен, что многие мои коллеги и друзья его разделяют.

Свободная Европа: Когда вы говорите, что дела идут плохо, что имеете в виду? Ведь другие могут сказать: «Финансирование по линии МВФ открыто, румынский кредит предоставлен…»

Игорь Мунтяну: В логическом ряду ваших утверждений тот факт, что по утрам солнце еще восходит, тоже является позитивным фактором. Но благосостояние измеряется не только с высвобождением очередного кредита от МВФ на какие-то конкретные потребности развития страны, а путем удовлетворения граждан услугами, которые они получают от государства.

В свою очередь, во всем мире качество управления измеряется уровнем благосостояния, который государство обеспечивает своим гражданам. И у нас мало поводов для гордости. А показатели развития, которые мы иногда используем для измерения достижений в ходе выполнения Соглашения об ассоциации, чаще всего – не более чем игра, пируэты имиджа, а не ясно и четко сформулированные оценки.

Мы видели в начале года неоднократные попытки впасть в риторику и доказать, что с Соглашением об ассоциации у нас в целом все обстоит отлично. Обратные утверждения со стороны гражданского общества звучали не раз, в том числе, в нотах протеста, в том числе, в заявлениях, которые касались и проекта закона о налоговой амнистии – о том, что у нас там далеко не все в порядке, потому что правительство сосредоточено на сиюминутных проблемах, без долгосрочных стратегий и без должной оценки достижений и пройденного пути. Когда мы говорим о том, что дела идут не совсем хорошо, мы ссылаемся на мнение гражданского общества, которое измеряется в ходе опросов.

Налицо сильная дезориентация политического класса

Более 80% населения считают на данный момент, что госинституты не работают на благо общественного интереса, и что страна по-прежнему идет в неверном направлении. Наблюдалось некоторое улучшение курса развития, но этот факт я объясняю, скорее, тем, что часть электората, проголосовавшая за президента Додона, испытала определенное удовлетворение результатами выборов. Но эти результаты не изменили принципиальным образом восприятие гражданами расстояния между властью и их непосредственными интересами, между интересами семьи – и интересами камарильи, которая бросила якоря в определенных политических партиях.

Давно уже в академических и исследовательских кругах идут разговоры о том, что существующая политическая система в Республике Молдова становится все менее репрезентативной. Это серьезная проблема функционирования. Почему система нерепрезентативна? Потому что деньги диктуют политические предпочтения. Потому что политические элиты различных партий, в том числе, с представительством в парламенте, не имеют никаких связей с рядовым гражданином, с проблемами и жизнью в провинции.

И третье: потому что все более явно проявляется ощущение, что определенные партии предпочитают покупать политическую лояльность, нежели зарабатывать ее на поле «битвы идей». И здесь я возвращаюсь к крайне болезненному элементу для всех, для вас, для меня – то, что публичное пространство крайне сузилось за последние годы. За последние три года, я бы сказал…

Нельзя построить публичное пространство с достаточной степенью достоверности, если большинство СМИ в Республике Молдова подконтрольны и находятся в личной собственности группы магнатов. Нельзя построить гражданское общество, ориентированное на евроинтеграционные цели, если 80% содержания СМИ составляют заготовки и передачи из Российской Федерации.

Бесконечный переходный период начался в 1991 году

Мы прекрасно знаем, как принимаются решения в Координационном совете по телевидению и радио. И прекрасно знаем, кому на руку эта общая дезориентация публики. Это на руку президенту, который отмечает 23 февраля – вместо того, чтобы почтить память погибших в войне на Днестре. Много говорит о евразийской интеграции – вместо того, чтобы проконсультироваться с рядовыми гражданами, как очистить административную систему от коррупции. Я думаю, что налицо сильная дезориентация политического класса, с отходом от тех целей, к которым необходимо двигаться.

Свободная Европа: Вернемся к все более явному наступлению на гражданское общество со стороны власти. Учитывая, что критические высказывания в адрес общества звучат, в том числе, со стороны самого гражданского общества, – я имею в виду главу центра CREDO Сергея Остафа, который говорил на днях, что гражданское общество и неправительственные организации на 85% зависят от внешнего финансирования, и что многие из них занимаются политикой – можно ли предположить, что правительство пытается сформулировать в недрах гражданского общества альтернативный голос, более конструктивный и более открытый к сотрудничеству с властью?

Игорь Мунтяну: Мне бы не хотелось комментировать утверждения г-на Остафа, это его точка зрения и его позиция. По моему мнению, тот факт, что очень многие активные неправительственные организации сильно зависимы от внешнего финансирования, говорит не столько об их институциональной слабости, сколько о пагубных условиях, в которых они работают. А это в корне меняет акценты.

Во-первых, законодательство. Закон о 2%, которые граждане могут перенаправить из оплачиваемых ими налогов конкретным организациям, еще не начал давать плоды. Государство чрезмерно централизовано. Бизнес-сообщество и не собирается брать на себя ответственность за финансирование каких-то общественных целей. А подавляющее большинство действий НПО составляют мероприятия общего дела. Соответственно, если частный сектор Республики Молдова стонет из-за собственных проблем, страдает от безденежья и отсутствия финансовой стабильности, то надо обвинять не гражданское общество, которое, якобы, готово подстроиться под повестку «внешних финансистов», а следует обвинять действующую административную, налоговую систему, которая тормозит работу.

Доходы коррумпированных чиновников – это неважно. Зато важно поставить на место чрезмерно любопытное гражданское общество

Во-вторых, конечно же, следует учесть, что бесконечный переходный период начался в 1991 году с момента распада СССР. Этот короткий промежуток времени составляет долю секунды по сравнению с длительным периодом, в течение которого проявилось и выкристаллизовывалось гражданское общество на Западе, с которым мы себя сопоставляем. Это несоизмеримо, это абсолютно разные вещи.

Подавляющее большинство населения западных стран живет не только на зарплату, но и на доходы, накопленные предыдущими поколениями. А мы пережили фрагментацию и разлом поколений. Практически нет никакой связи между деньгами, которыми располагает кто-то в Республике Молдова, и доходами предыдущих поколений. От коллективного общества, контролируемого репрессивными методами, к автономному и жизнеспособному гражданскому обществу путь лежит долгий.

Иногда подобные атаки продиктованы желанием исказить механизмы, с помощью которых гражданское общество реагирует на инициативы государства и центральной власти. Во время многочисленных дискуссий по поводу восьмого столпа Стратегии противодействия коррупции я неоднократно отмечал попытку придать относительный характер ответственности государства – по сравнению с другими сегментами активного гражданского общества.

Что это значит? Это значит, что доходы коррумпированных чиновников никого не должны интересовать – это неважно. Зато важно поставить на место чрезмерно любопытное гражданское общество, которое критикует и, представьте себе, находит достаточно аргументов в пользу того, что управление государством происходит далеко не на должном уровне. Такой подход смахивает на манипуляцию, и я не думаю, что мы с этим должны мириться.

Соответственно, неправительственные организации должны взять на себя ответственность за создание единой солидарной позиции, чтобы остановить это искажение нашей действительности.

Свободная Европа: Насколько опасны для демократии подобные упражнения и действия? Когда в публичное пространство вбрасываются такие идеи и оценки, когда гражданину пытаются внушить, что общество не вызывает доверия, и что средствам массовой информации верить нельзя…

Игорь Мунтяну: У нас общество абсолютного дефицита. Дефицит доверия, социальный капитал на самой низкой отметке, люди не верят в институты власти, дефицит финансирования со стороны государства потребностей развития сел, районов, городов.

То, что происходит в Республике Молдова, не назовешь уникальным явлением. И вот в этом и есть самая большая драма

И когда разносчики смыслов – не могу назвать их формирователями общественного мнения – говорят о том, что эти действия предпринимаются с целью перераспределения источников финансирования, это надо воспринимать как предостережение в адрес гражданского общества. Потому что государство пытается сохранить за собой роль генерального организатора процессов.

Это неправильно, и не к этой модели демократии нам нужно стремиться. Государство должно заботиться об общественном секторе. Государство должно заботиться об управлении, об общественном порядке, о сборе налогов и пошлин – и о борьбе с коррумпированными чиновниками, которые раздирают систему изнутри. А гражданское общество должно следовать своему призванию – контролировать государство, собирать вместе граждан, заинтересованных в хорошем функционировании государства. Как говорится, не путайте Гоголя с Гегелем.

С другой стороны, то, что происходит в Республике Молдова, не назовешь уникальным явлением. И вот в этом и есть самая большая драма. Наверняка и другие общества, в том числе, западные страдают от определенного дефицита демократии. И это происходит потому, что на уровне глобального миропорядка так же идут изменения. Налицо меньше готовности беспрекословно подчиняться приказам Евросоюза, например, распоряжениям Брюсселя. Налицо определенное возрождение местных проявлений национализма. Налицо драматичное падение доверие к традиционным религиям. Многое в мире происходит…

Думаю, не следует рассматривать действительность или развитие событий в Молдове как внутренний матч. То, что происходит в Молдове – это отголосок европейских или международных реалий. Но нам следовало бы навести порядок в приоритетах государственной повестки.

Думаю, гражданское общество всегда проявляло достаточную бдительность для того, чтобы не позволять нелиберальному порядку, который в не столь далекие времена представлял президент Воронин и его партия с мажоритарным большинством, вернуться и вновь манипулировать демократическими институтами, манипулировать правилами игры, менять их во время самой игры. В этом, я считаю, и состоит главная задача гражданского общества.

XS
SM
MD
LG