Дело представителей диаспоры, обратившихся в суд против правительства Молдовы по факту нарушения прав на выборах 13 ноября, завершилось отклонением претензий. Один из адвокатов диаспоры Эдуард Дигоре считает, что государство не в состоянии обеспечить право граждан на голос.
Свободная Европа: В чем суть дела?
Эдуард Дигоре: Если вы спрашиваете меня как адвоката – ответ будет один, если как гражданина – ответ будет другим.
Свободная Европа: Тогда ждем два ответа.
Эдуард Дигоре: С точки зрения процедуры, судебная инстанция должна была установить нарушение права на голос. Это единственная инстанция, которая может вынести решение с юридическими последствиями по факту нарушения права избирать. Никто другой этого сделать не может. Мы, граждане, прекрасно знаем, что не все избиратели смогли реализовать свое право голоса, но этот факт должен быть зафиксирован где-то, в каком-то судебном решении с юридическими последствиями, в том числе, для решения Конституционного суда о признании выборов.
Свободная Европа: Вердикт Апелляционной палаты вынесен – права граждан диаспоры не были нарушено. И вообще, что означает право избирать? Это абсолютное право или нет?
Эдуард Дигоре: Это не абсолютное право. Но это не значит, что его можно нарушать. В нашем случае, в рамках рассмотрения дела по факту нарушения права голоса, даже обсуждению не подлежит, абсолютное это право или нет. К абсолютным относятся прирожденные права граждан, безусловные и неизменные, а значит – неприкосновенные для власти.
Все остальные права относительные, они могут быть ограничены или приостановлены – на определенный срок, или в отношении отдельных категорий граждан. Для реализации этих прав предусмотрены определенные условия, например, достижение 18-летнего возраста. Это право не является абсолютным, но это не значит, что можно нарушать право гражданина избирать.
Свободная Европа: Вы сейчас ответили как адвокат – или как гражданин?
Эдуард Дигоре: Как адвокат. Как гражданин, скажу, что впервые такое дело возбуждено в рамках избирательной кампании, и у нашего правосудия была возможность ответить гражданину, какое место занимает он в иерархии приоритетов, где находятся в этом списке его права и гарантии. Более того, я бы сделал акцент на другом моменте: такое поведение со стороны правосудия указывает на место, которая отводится человеку в системе приоритетов с точки зрения менталитета судей. Это – важный тест, экзамен на зрелость юстиции.
Я думаю, наша юстиция имела возможность выяснить все и сказать гражданину: «Несмотря на то, что в данном случае речь идет о предвыборной кампании, в которой столкнулись интересы двух конкурентов на выборах, ты, как гражданин, имеешь свои права, и мы отводим тебе следующее место». Увы, эта возможность была упущена.
Свободная Европа: Г-н адвокат, эта борьба, которая шла около месяца – это политическая или юридическая плоскость?
Эдуард Дигоре: Нужно разделять одно от другого. То, что касается конкурентов на выборах, я имею в виду, Майю Санду, – несомненно, вытекает из политических отношений, и она отстаивает свои права. Что касается граждан – это, скорее, юридический вопрос, гражданский вопрос, в конечном счете.
Свободная Европа: Мы ждем вердикта Конституционного суда… Но уже прозвучало много заявлений от представителей Центризбиркома и политиков, о том, что будут вноситься изменения в Кодекс о выборах, что с диаспорой будет вестись более продуманная работа, – все это нельзя рассматривать как победу?
Представители Promo-LEX предупредили о необходимости открытия большего числа участков за рубежом. Но аргументы юристов остались без внимания
Эдуард Дигоре: Я ни капли не верю в то, что говорят эти люди. У нас чиновники потоком проходят по различным должностям и функциям, выступают с политическими заявлениями. Но все это – сиюминутные потуги с целью усмирить страсти.
Почему я так думаю? В 2010 году уже были такие инциденты – и они, видите, повторяются и в 2016 году. Более того, они усугубляются, то есть, количество граждан, которым не удалось проголосовать, растет. И тогда еще обещали решить проблему. Для нас, граждан, которые не смогли проголосовать, это было принципиально – признать факт нарушения этих прав. И это признание было крайне важным, в том числе, в плане того, чтобы заставить власть отнестись самым серьезным образом к возникшей ситуации и пересмотреть законодательство.
Кроме того, состоялся конгресс диаспоры, и диаспора заявила: «Нас очень много в Париже. Как вы намерены обеспечить наше право на голос? Тем более, что нас гораздо больше, чем вы полагаете». И что? В конечном итоге, власть осталась столь же глухой и слепой, как произошло и в случае с обещаниями. Не говоря уже о том, что до открытия избирательных участков, до вынесения решений представители Promo-LEX – организации, которая работала в этой области и у которой есть определенный опыт – предупредили о необходимости открытия большего числа участков за рубежом. Но и аргументы юристов остались без внимания.
Свободная Европа: Если учесть статистические данные, которые говорят, что за пределами Молдовы находятся около миллиона граждан, становится понятно, что открыть избирательные участки для такого количества граждан далеко непросто…
Эдуард Дигоре: Именно этот аргумент выдвигает власть: сложилась непредсказуемая ситуация. Но коль скоро закон гарантирует право всем гражданам, независимо от того, находятся они за рубежом или дома, то будьте добры, обеспечьте это право. В любом случае, необходимы очень веские аргументы для обоснования случившегося. Есть технические приемы, которые облегают эту процедуру. В европейских государствах сложилась традиция голосовать заочно, по почте. И в этом случае государство обязано было это сделать, раз сложилась такая ситуация, при которой за рубежом находится другая Республика Молдова с гражданами.
Практически половина наших граждан находятся за границей. И как поступить в таком случае? Ограничиться сотней избирательных участков? Нет. В этом случае давно уже следовало ввести другой порядок голосования. Допустим, по части электронного голосования необходимо еще поработать над системой защиты, но по почте вполне можно проголосовать. Так что и этот аргумент не выдерживает критики.
Свободная Европа: Будь вы судьей Апелляционной палаты, Высшей судебной палаты – какие вердикты вы бы вынесли?
Эдуард Дигоре: Я бы вынес, прежде всего, вердикт, достойный честного, неподкупного и совестливого человека, который защищает права людей. Судьям очень легко вынести судебное решение констатирующего порядка. Приведу простой пример: произошло ДТП, прибывает полиция, констатирует факт аварии. То же самое должны были сделать и судьи, потому что власть не отрицает, что гражданам не удалось проголосовать.
Значит, что нужно было сделать? Удостоверить факт, констатировать нарушение этого права. Ведь человек не смог реализовать свое право, несмотря на то, что явился на участок для голосования. Иными словами, то, что требовалось от гражданина, тот выполнил – пришел голосовать. Он это сделал.
И сейчас мы оказались в состояние неопределенности, так как из судебных решений неясно, кто на самом деле виноват. Виноват гражданин, который пришел на избирательный участок, пусть и без предварительной регистрации, или виновато государство, его институты. Ведь организация выборов не входит в обязанности гражданина, это компетенция государства.
Что касается наших полномочий, то мы привели столько аргументов, мы столько работали над этим делом, хотя могли ничего не делать, а просто собрать жалобы людей, оформить их надлежащим образом, представить в инстанцию и сказать: «Вот они. Делайте с ними, что хотите». Но мы поняли, что борьба предстоит нешуточная, что власть мобилизует всю свою артиллерию, чтобы противостоять собственным гражданам. И мы с честью справились со своей задачей, лично я сказал себе, что мобилизую все свои силы и знания, чтобы помочь гражданину, чтобы доказать судебной инстанции, что гражданина можно защитить.
И мы задействовали все рычаги. Мы предоставили суду все необходимые аргументы для того, чтобы они вынесли судебное решение. С другой стороны, в таком процессе государство должно было доказать легитимность своих действий. Государство не доказало, государство не привело ни одного юридического аргумента в поддержку своих решений, которые мы оспорили. Государство не смогло сослаться на конкретное положение закона, которым оно руководствовалось при вынесении вердикта.
Вопросы без ответов и горечь пренебрежения – вот с чем мы остались. То есть я, как юрист, когда читаю судебное постановление, хочу видеть там решение, чтобы извлечь какой-то урок, аргумент того, что в будущем гражданин должен был бы вести себя так-то и так-то. Но и этого не было сделано, потому что власть твердила лишь одно: наши граждане должны были предварительно зарегистрироваться. На заседаниях я задавал вопрос: «Если бы наши граждане зарегистрировались, у них была бы гарантия того, что, явившись на избирательный участок, они получат бюллетень?»
Нет, гарантий не было, – таков был ответ. Но в таком случае как вы пытаетесь прикрыться этим положением? Кроме того, закон ясно говорит: отсутствие предварительной регистрации не является препятствием для реализации права на голос. Мы пытались это объяснить в суде, что там развернулся настоящий марафон: кто пришел с утра – получил бюллетень, кто пришел во второй половине дня – для того бюллетеня не нашлось, и это при том, что избирательные участки были открыты до 21.00!
Свободная Европа: Многочасовые заседания, многочасовые дебаты – значит, дело было непростое, резонансное, и определенные уроки еще можно извлечь. С другой стороны, многие считают, что у Конституционного суда нет оснований для повторения второго тура, – а именно такого решения ждали те, чье право было нарушено…
Уверены ли мы, что на избирательных участках без бюллетеней осталось лишь 4 тыс. граждан, подавших затем жалобы, или же их было гораздо больше?
Эдуард Дигоре: Сатисфакцией в этом случае могло бы стать простое признание факта нарушения субъективного права каждого гражданина в отдельности. Мы не должны узко мыслить. При оценке обстоятельств «за» и «против» признания итогов выборов у Конституционного суда была возможность принять во внимание различные ситуации и различные факторы, в том числе, вытекающие из констатаций суда. Если бы наша судебная инстанция приняла решение, в котором признавала нарушенное право, то Конституционный суд был бы обязан рассмотреть вопрос о нарушении прав человека на выборах.
Сейчас, если все свести к тому, могли или нет 4 тыс. жалоб повлиять на исход выборов, у меня есть своя точка зрения, и я заявляю, что – да, могли повлиять. Конституционный суд не должен был смотреть так узко на сложившуюся ситуацию – что поступило 4 тыс. жалоб. Из представленной нами доказательной базы получается гораздо более внушительное количество граждан, права которых были нарушены. И многие не подали жалоб, потому что были лишены этой возможности.
Свободная Европа: Вас упрекали также в том, что многие граждане подали жалобы с опозданием…
Эдуард Дигоре: Поговорим и об этом. Я хочу сказать, что Конституционный суд должен был обсудить и решить простой вопрос: уверены ли мы в том, что на избирательных участках без бюллетеней осталось лишь 4 тыс. граждан, подавших затем жалобы, или же их было гораздо больше? Сложилась неопределенная ситуация, потому что сейчас в рамках нашего дела мы спросили: «У вас есть информация о количестве граждан, которые напрасно явились на избирательные участки, а также о гражданах, которые не пришли голосовать, узнав, что бюллетени закончились?» Такой информации у них нет. Потому я и говорю – неопределенность существует.
Конституционный суд не располагал информацией о том, сколько наших граждан не смогли проголосовать – и этим фактом суд не мог пренебречь. Именно вокруг этого и развернулся наиболее горячий спор, потому что наши судебные инстанции, как я уже говорил выше, должны были просто констатировать этот факт. И это могло бы повлиять на мнение Конституционного суда.
Конституционный суд рассматривает обращения на основании доказательной базы, на основании констатаций судебных инстанций. У нас же на данный момент отсутствует констатация факта нарушения прав человека, что, по сути, сводит на нет возможность КС принять эти обстоятельства во внимание. Более того, права человека нельзя рассматривать формально и узко. У Конституционного суда есть возможность сформировать собственное мнение на этот счет, исходя не из констатации факта нарушения прав человека, а из обстоятельств, сложившихся на избирательных участках.
Свободная Европа: От юристов я поняла, что правила игры менять во время матча не положено. И что если в первом туре выборов на участки явилось определенное число граждан, а ко второму их стало значительно больше, то пересматривать правила нет возможности.
Эдуард Дигоре: Не представлялось возможным – так как, действительно, коней на переправе не меняют. Так сказала власть. Когда мы начинали этот процесс, я сказал, что любопытно обсудить вопрос с чисто правовой точки зрения. Однако в суде представители власти не смогли сослаться ни на одну норму, которая запрещала бы открывать дополнительные избирательные участки.
Они пытались применить некоторые нормы по аналогии. Но они не уполномочены применять нормы по аналогии, это может делать только судебная инстанция при рассмотрении конкретного дела. Значит, власть нашла это оправдание – нельзя было. Но что для нас приоритетно? Право гражданина участвовать в управлении делами в стране, то есть, мы обеспечиваем ему право избирать, или несостоятельные оправдания «по аналогии»? Как говорить в подобных терминах?
Чем руководствуется власть для обеспечения права на голос? Чем мотивирован такой подход? Мне кажется, когда речь идет о праве граждан, акцент делается на каких-то формальностях. В том числе и правосудие при рассмотрении этих вопросов прибегало к различным фокусам, хитростям, уловкам.
Свободная Европа: Но кто в конечном итоге должен взять на себя вину? Парламент, правительство или ЦИК?
Эдуард Дигоре: Каждый несет свою долю ответственности. Но лично я обвиняю во всем Центризбирком. ЦИК располагал всеми законными полномочиями, которые предоставляли ему широкое поле для маневров. Скажут, что ЦИК не может выходить с законодательными инициативами?.. Этот «аргумент» прозвучал и в суде. Но не нужно идти с предложениями в правительство, с которым взаимодействуешь в вопросах совершенствования законов о выборах, – достаточно с ним сотрудничать. Можно, в конце концов, договориться с конкретными парламентариями, пусть они выйдут с этой инициативой. Следовательно, достоин осуждения сам факт, что они не предложили ничего.
Ты, как профессионал, не справился со своими задачами, сорвал дело. Значит, надо уйти, пусть придут другие
Свободная Европа: В интервью Свободной Европе Юрие Чокан твердо заявил о намерении представить ряд инициатив, направленных на совершенствование закона.
Эдуард Дигоре: Это надо делать. Г-н Чокан – лучший профессионал в своей области на национальном уровне. Насколько мне известно, и на международном уровне его считают отличным профессионалом. Знаете, как бывает? После всего случившегося я понимаю и не хочу усматривать какой-то злой умысел, не хочу утверждать, что никаких мер не последует. Сейчас мы должны сосредоточиться на том, что и как произошло.
Вы спросили об ответственности. Я сейчас говорю как гражданин, попавший в известную всем ситуацию: то, что большое число граждан не смогли проголосовать, лично мне представляется крайне неприятным. Если же говорить о представителях министерства иностранных дел, Центризбиркома, то там рассуждают так: «Не смогли проголосовать? Подумаешь, большое дело. Ведь не лишили же их куска хлеба, в самом деле…»
Но это страшнее, чем отнять у человека кусок хлеба. Потому что все эти граждане, лишенные права голоса, думают о своей стране, они хотят повлиять на положение дел, хотят что-то изменить в лучшую сторону. Когда поднимается вопрос о чьей-то отставке – сетуют: «Не получилось, гражданам не удалось проголосовать, что делать?» Они подходят к вопросу чисто формально: «Давайте посмотрим, что скажет прокуратура. Давайте дождемся решения судебной инстанции».
Ладно, оставим в стороне все эти нюансы, рассмотрим голый факт: ты, как профессионал, не справился со своими задачами, сорвал дело. Значит, надо уйти, пусть придут другие, настоящие профессионалы, которые могут просчитать все на три шага вперед.
Свободная Европа: Вы ждали отставок – это вы хотите сказать? Отставок в министерстве иностранных дел, в Центризбиркоме?
Эдуард Дигоре: Так точно. Хотя бы из уважения к гражданам, из уважения к своей профессии.
