Параллельно рассуждению о проблемах и перспективах российско-американского «диалога» со сжатыми кулаками неизбежно переходишь на анализ отношений Москвы с Европейским Союзом, которые тоже никогда не были безоблачными, но хотя бы не имели ярко выраженного милитаристского компонента. В российской экспертной среде долгое время было принято считать Евросоюз «хорошим» на фоне «плохого» блока НАТО. Однако тенденции последних лет, а именно: расширение ЕС на Восток и сближение позиции Союза и Североатлантического альянса – поставили Москву перед нелегким выбором: либо продолжать отношения (business as usual), либо выражать публичную обеспокоенность. Москва, правда, выбрала третий путь: продолжать отношения «как ни в чем не бывало» с отдельно взятыми «удобными» странами-членами ЕС, словно не замечая единства внешней политики Брюсселя. Партнерство с Германией, Францией, Италией, Нидерландами или Австрией продолжалось на самом высоком уровне, товарооборот и поток инвестиций росли, пока не грянул 2014 год.
И тогда выяснилось, что Москва допустила серьезную институциональную ошибку: недооценила монолитный характер европейской политики на внешнем периметре. После падения «Боинга» над Донбассом Ангела Меркель буквально заявила, что пойдет даже на то, чтобы «придушить весь немецкий бизнес», лишь бы заставить его присоединиться к санкциям против России. Брюссель под чутким руководством Берлина (и Вашингтона, чего греха таить) встал перед Москвой во весь рост и сказал «Баста!». Не помогли ни друг Франсуа, ни «пророссийская» Могерини, ни даже друг Виктор (Орбан).
И хотя, судя по выступлению вице-президента Джо Байдена, отдельные страны Евросоюза хотят отменить санкции против России (мол, Украина тормозит реформы, и США больше не могут убеждать Европу продолжать давление на Москву), пока дело дальше добрых намерений не продвинулось. И даже приостановка переговоров по Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнерству между США и ЕС ничего России не «светит» - западные демократии всегда между собой договорятся. Однако и во внутреннем периметре Европейского Союза не всё так благополучно – это и Brexit, и кризис мигрантов, и неуклонный рост евроскептицизма. Что в таком случае делать России и ЕС, рассуждают эксперты.
Например, программный директор Российского совета по международным делам, кандидат политических наук Иван Тимофеев ссылается на новую глобальную стратегию ЕС, где Россия фактически указана как оппонент Брюсселя. «Россия воспринимается как чуждый элемент европейской системы безопасности, нарушитель порядка, сложившегося после окончания холодной войны. Сдерживание – ключевой элемент политики в отношении России. К сожалению, и в самой России преобладает сдержанное отношение к ЕС», - констатирует эксперт.
Он считает эту ситуацию губительной для обеих сторон, т.к. она не позволит решить текущие проблемы, а разделенная Европа при этом будет подрывать силы РФ «в противодействии растущему числу вызовов и угроз». «Между тем, - продолжает Тимофеев, - для России большинство вызовов, определённых в Глобальной стратегии ЕС, столь же актуально, сколь и для Европейского союза. России вредит нарушение европейского порядка. Она уже давно является мишенью для радикальных исламистов… Наконец, Россия проигрывает от кризиса государственности в соседних странах и регионах».
В заключение политолог предлагает включить в повестку дня стратегического диалога ЕС и России по вопросам безопасности следующие вопросы в области безопасности: общая оценка имеющихся вызовов и угроз; диалог о новых подходах к контролю обычных вооружений; создание скоординированной системы противодействия радикальному исламизму и терроризму.
Часто цитируемый мною Федор Лукьянов вообще не считает Европейский Союз демократическим проектом, поскольку «элиты договаривались друг с другом о том, как оптимизировать экономику, сосуществование – и совершенно правильно, потому что… последнее, что полезно – это спрашивать народ». «Народ голосует нерационально. Если бы в 1950 году… жителей Германии и Франции спросили, хотят ли они институционального сближения, ответ был предрешен: трупы еще не остыли. Так что это делалось тихой сапой, но… элиты были в состоянии объяснить простым европейцам, почему им это выгодно (именно лично выгодно), и это работало вплоть до принятия единой валюты в конце 90-х», - сказал эксперт в интервью изданию «Дискурс».
Но потом, продолжает Лукьянов, политика ЕС перестала быть понятной рядовому европейцу: конституция, Лиссабонский договор, «понаехавшие» поляки и румыны и т.д. «И это сейчас ударило обратно, бумеранг прилетел, отчуждение обществ от элит… нарастает. Отсюда эти голосования за клоунов, популистов, ультраправых, ультралевых – это всё ответ элите», - резюмировал эксперт.
Между тем, Федор Лукьянов указал на «фатальный промах» Ангелы Меркель, который она сама же признала по вопросу мигрантов. «Если бы я могла, я хотела бы отмотать время назад», - цитирует политолог федерального канцлера Германии. Госпожа Меркель, пишет эксперт в «Российской газете», восприняла кризис с беженцами в 2015 году как «шанс на восстановление баланса европейского проекта», пошатнувшегося после окончания «холодной войны», когда ЕС из проекта ценностно-идеалистического превратился в проект сугубо прагматический, политико-экономический. Мол, пока кто-то разрушает Ближний Восток (кстати, кто?), другие – то есть, ЕС и Германия, - «заботятся о жертвах чужого политиканства». Во-вторых, считает Лукьянов, Меркель расценила приток беженцев как экономический стимул, то есть «импорт» более молодого и активного населения в стареющие общества. В-третьих, это должно было стать «инструментом политического воздействия на членов объединения за счет призыва к солидарности и совместным действиям».
«Меркель ошиблась, эффект оказался противоположным. Вместо способа сбалансировать ЕС проблема беженцев превратилась в источник еще большей внутренней фрагментации. Фатально пострадали и позиции самой госпожи канцлер. За предшествующие годы образ несколько «упертого», но очень «правильного» лидера… превратил Меркель в «незаменимую» для Германии и всей Европы. Теперь Евросоюз как будто осиротел – других руководителей сопоставимого калибра нигде нет. И промах Ангелы Меркель, теперь уже ею признанный, оставляет чувство конца эпохи – воссоздать ЕС таким, каким он был, больше не получится», - заключает Федор Лукьянов.
Французский политолог Тьерри Мейсан анализирует итоги прошедшего в сентябре в Братиславе саммита Европейского Союза. Туда, кстати, демонстративно не пригласили нового премьер-министра Британии Терезу Мэй – «уходя – уходи», как говорится. На встрече обсуждались три больших вопроса: борьба с терроризмом, создание Европейской армии и намерение создать Европейский фонд стратегических инвестиций. Как язвительно отмечает Мейсан, саммит показал, что «лидеры 27 государств ЕС ничего предпринимать не собираются». «По их мнению, всё, как и прежде, должно идти своим чередом, лишь бы Германия больше не звала в Европу мигрантов. То есть можно продолжать бороться против терроризма, наблюдая, как он растёт, и быть готовыми поддержать Соединённые Штаты в их следующей войне, а вопрос об инвестициях пусть решают банкиры», - резюмировал автор.
Так ли всё мрачно, покажет время, а мне лишь остается сожалеть о том, что сегодняшняя Европа буксует даже без «помощи» России. Недальновидное гостеприимство Меркель по отношению к мигрантам сомнительного происхождения (не думают же читатели, что тысячи молодых мужчин, покинувших родные края, - это сплошь несчастные беженцы без темного прошлого!) еще аукнется Старому континенту. Участившиеся теракты и вылазки разного рода безумцев-одиночек (безумцев ли?) – это лишь первые сигналы о том, что не всё в Европе спокойно. И удивительнее всего реакция некоторых европейских политиков, упрямо продолжающих твердить о том, что «террористы не имеют отношения к исламу» - но простые европейцы перестают верить своим политикам даже в таких деликатных вопросах. Поэтому не будем удивляться росту евроскептицизма…
* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Libera