Свободная Европа: Накануне перехода к Германии председательства в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе СМИД ОБСЕ принял резолюцию, в которой говорится, что Приднестровью необходимо предоставить особый статус в составе Республики Молдова. Как вы считаете, за время своего председательства в ОБСЕ Германия могла бы сделать больше того, что сделала ОБСЕ до сегодняшнего дня?
Аннели Уте Габани: „Не думаю. Прежде всего, ОБСЕ – организация, в которую входит и Россия – никогда не допускала и не допустит гибкую интерпретацию этого термина, в том смысле, что его можно растянуть и толковать, кому как заблагорассудится. Так вот, Россия – и исходить нужно именно из этого – никогда не согласится на статус для Приднестровья, если он будет противоречить целям, которые она преследует в этой части света.”
Свободная Европа: Действительно, реакция России не заставила себя ждать. Кто-то в Москве сказал, что граждане Приднестровья вправе сами решать свою судьбу, хотя прекрасно известно, что на левом берегу Днестра поступают в точности так, как им подскажет Кремль.
Аннели Уте Габани: „Ну да, это игра двух игроков, которые пасуют мяч друг другу так, как считают нужным, надеясь забить, наконец, последний и решающий гол, которого жаждут вот уже 23 года. Совершенно ясно, что особый статус – неважно, что он означает – представляет собой пункт, по которому государства ОБСЕ пришли к согласию; более того, и Соединенные Штаты в декларации, обнародованной год назад, также используют этот термин. Во-вторых, этот термин - особый статус – впервые был применен в 1993 году, когда Миссия ОБСЕ прибыла в Молдову, откуда с тех пор периодически выступает с декларациями, похожими между собой как две капли воды, используя, кстати, все это время этот чудесный термин.”
Свободная Европа: Я спросила о роли, которую могла бы сыграть Германия на посту председателя ОБСЕ, исходя из того, что приднестровское урегулирование по-прежнему числится среди приоритетов ОБСЕ.
Аннели Уте Габани: „Германия несколько лет назад, точнее, канцлер Ангела Меркель и президент России, в то время Дмитрий Медведев, подписали соглашение, вошедшее в историю как „Мезебергский меморандум”. И если посмотреть, что было там решено, какие попытки были предприняты, нетрудно заметить, что и в этой области Германия – которая, кстати, действовала по собственной инициативе, не от имени ЕС и даже не заручившись его поддержкой – не смогла достичь какого-то результата, который выходил бы за рамки российских интересов. И сейчас впору спросить себя, а в чем они состоят, интересы России, потому что иногда термины очень двусмысленные и похожие между собой. Во-первых, Россия не отрицает цели реинтеграции Приднестровья в федеративную республику Молдова – но в республику, где хвост будет вилять собакой, а не собака хвостом. То есть, в этом контексте Приднестровью необходимо предоставить право вето на внутреннюю и внешнюю политику Республики Молдова в целом. Мы все также заметили, что в контексте этого особого статуса Россия в последнее время стала требовать и гарантий – от государств ОБСЕ, если это удастся, или от участников формата „5+2”, как было до недавних пор – гарантий постоянного нейтралитета Республики Молдова. Кроме того, Россия хочет, чтобы ее контингент peacekeeping оставался на территории Приднестровья до политического урегулирования конфликта и до тех пор, пока Приднестровье также не даст свое согласие на обговоренный статус.”
Свободная Европа: Вы отметили два крайне важных момента: реинтеграцию Приднестровья, как предлагает и Москва, в федеративную Молдову. Кто еще готов на такое решение?
Аннели Уте Габани: „Видите ли, федеративная Молдова – это звучит очень даже неплохо и для других федеративных государств, которые восхваляют федерализм, несмотря на то, что в последнее время он потерпел фиаско в ряде областей. Германия – одна из стран, которые всегда превозносила концепт федерализма. Но только Россия не думает о том, что та Молдова, то федеративное государство, которое образуется после реинтеграции Приднестровья, перестанет быть унитарным в том смысле, что законодательная власть и политическая власть действительно и без всяких оговорок принадлежат Республике Молдова. Унитарное государство и неделимое государство – это не одно и то же. Это очень тонкая терминология. Унитарное государство действительно означает полностью объединенное государство. Этого Москва не хочет и никогда не пойдет на это. Не могу себе представить ситуацию, при которой Москва пошла бы на подобные уступки. И, кстати, судьба „Мезеберского меморандума”, реакция российских политиков на эти, скажем так, дискуссии, потому что на переговоры они не тянут, ясно показала, что Россия исходит из того, что Запад – или, в данном случае, Германия – не нарадуется, что Россия обсуждает этот вопрос, наивно надеясь, что Москва откажется от своих банальных притязаний; однако Москва, более того, диктует свои условия. Например, выражениями такого рода: „как Молдова, так и… Приднестровье должны отказаться от определенных максималистских позиций ”. А максималистская позиция Республики Молдова отражена в известном постановлении Парламента от 2005 года, в котором предельно ясно изложено, чего хочет Республика Молдова в контексте урегулирования приднестровского конфликта. Полноценный суверенитет и территориальную целостность в полном смысле этого слова – для Республики Молдова и статус подлинной автономии для Приднестровья. Но в составе унитарного государства Республика Молдова, с выводом российских войск из Приднестровья и преобразованием сложившейся миротворческой операции в гражданскую международную миссию. Если эти условия будут обсуждаться и по ним удастся договориться, не ущемляя кровные интересы Республики Молдова – по крайней мере, в том виде, в каком они сформулированы на данный момент – было бы замечательно. Но, боюсь, ничто не указывает на то, что эти цели могут быть достигнуты. Разве что случится чудо.”
Свободная Европа: Г-жа Габани, не один год Кишинев, власти Республики Молдова добиваются и требуют полного вывода войск Российской Федерации с левого берега Днестра, в соответствии с международными обязательствами, которые она на себя взяла, а также преобразования нынешней операции по поддержанию мира в гражданскую международную миссию. Но чуть выше вы упомянули еще об одном условии, которое выставляет Москва – а именно гарантии постоянного нейтралитета…
Аннели Уте Габани: „Я предложила вариант решения еще в 2008 году, будучи в Кишиневе, где принимала участие в коллоквиуме – тогда еще Москва не требовала гарантий нейтралитета. Но я подумала, что могла бы Молдова предложить России – ведь предложить что-то надо. И пришла к выводу, что предложить можно гарантии – которые не могут существовать с точки зрения международного права, но прецедент есть: Австрия, Государственный договор 1955 года. Тогда удалось найти сложное, но эффективное решение, в соответствии с которым Австрия провозгласила постоянный нейтралитет, а западные державы и Россия стали гарантами этого нейтралитета. И тогда я предложила, чтобы и Молдова, которая так или иначе разделяет концепт нейтралитета, который глубоко укоренился в сознании граждан и стал частью понимания ими международного политического статуса республики – чтобы и они дали аналогичные гарантии. Ладно, это пройденный этап. Сегодня это превратилось в некий диктат в тот самый момент, когда события в соседней Украине показали гражданам Молдовы, насколько важно, чтобы страна была защищена. А это уже предполагает нечто большее, чем нейтралитет, это значит более значительное сближение даже с НАТО, в чем раньше не было надобности. Вспомним еще один момент: в 1999 году на саммите ОБСЕ Россия при президенте Ельцине согласилась вывести бывшую 14-ую армию из Приднестровья. Но это обещание так и осталось на бумаге. Правда, незначительную часть вооружения вывезли, но в действительности Россия вышла из этого договора с Западом под эгидой ОБСЕ – Договора об обычных вооруженных силах в Европе – в том числе для того, чтобы не быть обязанной вывести свои войска и вооружение, в частности, из Приднестровья. Следовательно, российское государство не все свои обязательства выполняет, более того – сейчас звучат требования насчет „согласия” приднестровской стороны. И третий момент: Россия настаивает, чтобы в ходе политических переговоров, которые продлятся Бог знает сколько, миротворческая миссия в Приднестровье не претерпела никаких изменений, то есть, ее преобразованию в гражданскую международную миссию сказано категорическое „нет”. Так что возможных улучшений я не вижу, даже если Германия возьмет на себя руководство ОБСЕ.”
Свободная Европа: Но, по крайней мере, Германии удастся возобновить переговоры в формате 5+2 по урегулированию приднестровского конфликта, которые прервались более года назад? И если стороны вернутся за стол переговоров в пятистороннем формате, что это даст?
Аннели Уте Габани: „И прежние переговоры ни к чему не привели. Но Запад гордился и был доволен тем, что переговоры, прерванные, кстати, тоже по инициативе – как тогда утверждали – Приднестровья, удалось возобновить, и Запад торжествовал и говорил: „Посмотрите, нам кое-что удалось, несмотря ни на что”. Такую концепцию я не могу ни понять, ни, тем более, одобрить. И я крайне разочарована, особенно если учесть, что, как мне кажется, с негативными изменениями во внутренней политике Республике Молдова интерес Германии к Молдове, участие, которое она проявляет к Молдове в целом и приднестровскому урегулированию, в частности – которые выражались, как минимум, в понимании проблем и позиции Кишинева – это участие снизилось. До тех пор, пока Республика Молдова не находит времени для ведения переговоров, время играет на руку России, играет на руку Приднестровья как пешки России.”
Свободная Европа: Как вы считаете, Германия готова смириться в случае неудачи в период исполнения мандата председателя ОБСЕ – в том, что касается приднестровского урегулирования?
Аннели Уте Габани: „Я бы поставила вопрос немного иначе: что можно считать успехом? Потому что, как я уже говорила, термины двусмысленные и точки зрения не всегда находят понимания на Западе. Иными словами, все эти тонкости с унитарным государством и заявлениями России о том, что она признает территориальную целостность Республики Молдова – это две разные вещи, что, по моему мнению, на Западе не поняли, ни в Соединенных Штатах, ни в Германии, ни в каком-либо другом месте. Здесь более чем уместна немецкая поговорка: „ Дьявол скрывается в мелочах ”. И невольно возникает вопрос: будет ли, в конечном итоге, этот дьявол признан западными переговорщиками.”
Свободная Европа: Как вы считаете, проект статуса Приднестровья в составе Молдовы существует?
Аннели Уте Габани: „Очень даже возможно, что существует. В тот самый момент, когда Россия перестанет использовать Приднестровье как инструмент своей политики в отношении Запада, конечно, это вполне возможно. В политике никто и никогда не имеет право утверждать о невозможности чего-либо. Но я не вижу, в чем может быть интерес, особенно сейчас, с конфликтом на Украине – не вижу, какой у Москвы может быть интерес в уходе из Приднестровья. Я бы предположила, что Россия, напротив, заинтересована сохранить свое присутствие здесь и даже укрепить этот свой форпост, который расположен перед Украиной, если смотреть на Украину со стороны Москвы по направлению к Западу. Так вот, я не вижу, какой у России может быть интерес на данный момент, разве что найдется кто-то, кто действительно пожелает найти решение для гарантии нейтралитета Молдовы и сможет убедить, что это также в интересах Запада. Я лично еще не потеряла надежду на то, что Запад видит в Республике Молдова свой интерес безопасности, интерес, на который я пытаюсь обратить внимание вот уже около 25 лет, утверждая, что Запад должен быть крайне заинтересован в том, чтобы укрепить безопасность этой маленькой страны: small is beautiful (красота в малом) – можно говорить в этом случае, как говорили и о прибалтийских странах. И если Запад окончательно отвернется от Республики Молдова, то, я считаю, и его интересы в Украине – в той степени, в которой они присутствуют, я даже не могу точно их назвать – тогда и эти интересы пострадают, и позиция Украины, ее нынешней власти пошатнется.”
Свободная Европа: И Запад мог бы отказаться от Приднестровья?
Аннели Уте Габани: „До настоящего момента я не видела большого интереса к реальному урегулированию приднестровской проблемы. Как не видела и большой ангажированности в делах Республики Молдова. Германия, как я уже говорила, в определенный момент посылала некоторые сигналы, но в последнее время и их что-то не видно.”
Свободная Европа: Отсутствие этих сигналов что может означать? Как следует это понимать?
Аннели Уте Габани: „Как подтверждение прежней позиции, но мы не знаем, как эта позиция выглядит в деталях. И, во-вторых, неизвестно, в какой степени эта позиция будет отстаиваться всеми доступными средствами. Или же это просто вербальное заявление, которое не будет иметь каких-либо ясных и значительных последствий в том, что касается переговорного процесса.”
