Linkuri accesibilitate

«Мы наш, мы новый мир построим…». Часть 1


На фоне трагических событий на востоке Украины, гражданской войны в Сирии, провозглашения «Исламского Халифата» в Ираке и Сирии, переговоров по иранской ядерной программе и совсем не простой ситуации в Восточной Азии многие специалисты по международным отношениям пытаются изучить обстановку комплексно, в широком глобальном охвате.

Желание провести системный анализ пертурбаций мировой политики последних лет рано или поздно приводит политологов к пониманию того, что все указанные явления, и не только они, стали следствием слома биполярного мира и в то же время предвестниками нарождающегося мира многополярного. А лейтмотивом рассуждения многих экспертов становится анализ усилий России по возвращению себе статуса мировой сверхдержавы, альтернативной США. Журналистское и научное сообщество РФ и Запада не скупится на комментарии и прогнозы событий в неспокойном 2014 году и после него.

Российские специалисты, например, недвусмысленно говорят, что причиной нынешней конфронтации с США и ЕС является отказ от той парадигмы международных отношений, которая была негласно установлена еще в декабре 1989 года после встречи Михаила Горбачева и Джорджа Буша-старшего на Мальте. Считается, что именно тогда Москва дала устное обязательство не препятствовать объединению Германии и вывести советские войска из Восточной Европы, а Вашингтон взамен пообещал не включать бывшую ГДР в НАТО и не расширять Альянс на Восток. Что из этого было выполнено, а что нет, мы теперь знаем.

После Мальты началось резкое сужение пространства геополитического влияния СССР, в 1990 году рухнули Варшавский договор и СЭВ, а год спустя Союз ССР исчез. С тех пор считалось чем-то само собой разумеющимся, что все страны мира должны были действовать по лекалам США. В России даже появился ироничный термин «вашингтонский обком». Ельцинская Россия 90х годов представляла собой жалкое зрелище – разоренная страна, где у власти стояли сторонники «шоковой терапии», а внешняя политика получила название «козыревщина» - по имени тогдашнего министра иностранных дел Андрея Козырева, сдававшего всё, что можно было сдать.

Впервые Россия «встрепенулась» в июне 1999 года, когда десантники совершили неожиданный марш-бросок из Боснии в Косово, вызвав шок в НАТО и едва не спровоцировав военное столкновение. С приходом Путина в марте 2000 года (а фактически – в августе 1999 года) у населения РФ появилась надежда на возрождение былого величия страны и на улучшение социально-экономической ситуации.

Как мы помним, первым существенным шагом нового президента России стало «равноудаление» олигархов, которых он «с мясом» оторвал от власти. Одних он вынудил эмигрировать (Березовский, Гусинский, позже Гуцериев), других посадил (Ходорковский и Лебедев), третьих «приручил» (Абрамович, Вексельберг, Фридман). Затем хозяин Кремля с огромным трудом завершил Вторую чеченскую войну, по сути, купив лояльность Грозного и поставив во главе мятежной республики бывшего полевого командира боевиков Ахмада Кадырова (а после его убийства в мае 2004 года – сына Рамзана). Тогда же, на фоне резкого роста цен на нефть, в российскую казну полились десятки миллиардов долларов, что позволило повысить зарплаты и пенсии и тем самым повысить уровень жизни в стране. В России стал нарождаться средний класс…

Однако на внешнеполитической арене первый президентский срок Путина особо не отличался от ельцинской эпохи. Во-первых, он фактически «замял» дело о гибели подлодки «Курск», хотя в экспертных и политических кругах упорно говорили о том, что атомная субмарина была протаранена американской подлодкой, что вызвало взрыв боезапаса и гибель всех 118 моряков на борту. Противники Путина утверждали, что он побоялся ссориться с США и, по сути, предал «Курск».

Во-вторых, президент РФ совершенно неожиданно ликвидировал военные базы на Кубе (РЛС «Лурдес») и во Вьетнаме (Камрань), чем ввел в ступор ура-патриотов, которые стали называть его не иначе как американским агентом. В-третьих, к весне 2004 года РФ вывела свой весьма скромный контингент из Косово, чем навлекла гнев как в Сербии, так и у себя дома. В-четвертых, Москва довольно вяло отреагировала на «революцию роз» в Грузии и даже, наверное, обрадовалась уходу «белого лиса» Шеварднадзе, который немало потрепал Москве нервы. Более того, в мае 2004 года Россия сама помогла новому президенту Грузии Михаилу Саакашвили избавиться от всесильного хозяина Аджарии Аслана Абашидзе.

Как позже вспоминал советник Путина по экономическому развитию Андрей Илларионов, все эти события объяснялись тем, что Кремль рассчитывал на равноправные партнерские отношения с Западом и даже надеялся на прием России в НАТО (прямо как Сталин в 1949 году), но, естественно, получил отказ. «Конфетно-букетный» период путинского романтизма завершился болезненно – в ноябре 2004 года грянул Майдан. Ставленник Москвы Виктор Янукович проиграл выборы проамериканскому Виктору Ющенко в ходе сомнительного третьего тура выборов. Двумя месяцами ранее, в сентябре 2004 года, случилась трагедия в Беслане, после чего Путин в ходе обращения к народу прямо заявил: «Нам объявлена война». Однако практика показала, что подлинное понимание невозможности равноправного партнерства России с Западом пришло к Путину позднее.

Скандал вокруг гибели бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко в ноябре 2006 года резко ухудшил отношения России с Британией, а вслед за этим – и с США. Западная пресса запестрела кричащими заголовками в духе «кровавая гэбня снова на марше». И вот тогда прозвучал первый звонок грядущих перемен. В феврале 2007 года на представительной Мюнхенской конференции по международной безопасности Путин обрушился на западные страны с критикой за непонимание России и нежелание видеть ее равным партнером. По остроте и резонансу это выступление многие стали сравнивать со знаменитой Фултонской речью Черчилля 5 марта 1946 года.

Однако «звонок», видимо, не был услышан. Да и в Кремле более не питали иллюзий относительно политики США. Вторжение в Ирак в 2003 году без санкции Совбеза ООН и на фоне раскола западной коалиции (Германия и Франция выступили резко против) показало, что Вашингтон не воспринимает Москву как партнера-соперника, с которым нужно считаться, как это было в годы СССР. Признание Косово в феврале 2008 года только укрепило этот тренд.

А далее наступил август 2008 года. Война в Южной Осетии стала самым острым военно-политическим клинчем в Европе с момента бомбардировок Югославии в марте-июне 1999 года. Разгромив грузинскую армию, Москва дала понять, что не потерпит «вольностей» у своих границ. Но и этот «звонок» был проигнорирован. После ухода администрации Буша у Москвы появилась надежда на пересмотр американцами их конфронтационной линии. Да что там – весь мир ликовал по поводу прихода Обамы, который воспринимался априори более конструктивным политиком, чем развязавший две войны Буш. Этот период получил название «перезагрузка», и его пиком стало подписание в Праге 8 апреля 2010 года Договора СНВ-3. Казалось, конфликты позади. Но не тут-то было.

В 2009 году новым вызовом для России стал проект ЕС «Восточное партнерство», пролоббированный Польшей и Швецией для создания буферной зоны между ЕС и РФ. В Москве стали открыто называть новый проект «санитарным кордоном», указывая на то, что самые ярые сторонники «ВП» - наиболее проамериканские страны из числа «младоевропейцев» - помимо Варшавы и Стокгольма, это Балтия и Румыния.

В 2013 году Россия стала настойчиво повторять, что включение 6 бывших советских республик в Ассоциацию с Евросоюзом повлечет жесткие ответные меры. Но подготовка к саммиту в Вильнюсе будто заглушала окрики из Москвы. Только Армения свернула с европейского пути, но лишь в силу местных региональных особенностей, не связанных напрямую с российско-европейскими отношениями. Беларусь и Азербайджан изначально были прохладны к «Восточному партнерству», так что игра развернулась вокруг Украины, Молдовы и Грузии. Отказ правительства Украины от Ассоциации в ноябре 2013 года запустил новый Майдан, приведший к трагическим последствиям. Россия присоединила к себе Крым и дала понять, что будет жестко реагировать на всякие «нездоровые» поползновения у своих юго-западных границ.

А вспомним еще Сирию, которая в августе-сентябре 2013 года была в одном шаге от бомбардировок западной коалицией. Еще Иран, который в непростых условиях идет на тяжелый, но столь нужный компромисс ради выхода из международной изоляции. В обоих случаях, однако, Россия и США совместно сыграли положительную роль в деэскалации. «Могут ведь, когда хотят», - скажет читатель. Действительно, что мешает двум державам найти общий язык в Украине так же, как они сделали это на Ближнем Востоке?

Декан факультета мировой экономики и политики Высшей школы экономики, политолог Сергей Караганов в интервью «Российской газете» сказал: «В ситуации вокруг Украины Россия отказалась играть по старым западным правилам. За ее отказом стоит гораздо более глубокая тенденция: растущая часть мира отказывается играть по старым западным правилам. Мир становится все менее прозападным. И хотя Россия в силу своего характера и смелости открыто бросила Западу вызов, все понимают, что за этой новой Россией стоят новые великие страны, которые хотели бы нашей победы. Поэтому происходящее сегодня – это потенциально очень крупный перелом в отношениях между миром и Западом».

Эксперт, тем не менее, уверен, что конфронтация может прекратиться, что и остановит холодную войну в Европе. «И, может быть, через годы подпишем новый договор о Союзе Европы, в который войдут и Россия, и страны ЕС, и Украина (тогда она устоит и не будет разорвана своими противоречиями и внешними силами), и Молдова, и страны Закавказья, и Турция. Выиграет и мир. У него появится третья опора. Двухопоровая система, основанная на оси Китай – США, по определению неустойчива. Будет лучше всем – и России, и другой Европе, и всем остальным», - считает Караганов.

Между тем, и в американском экспертном сообществе раздается критика в адрес внешней политики Вашингтона. Так, часто цитируемый мною ресурс The Consortium News откровенно пишет: «Американская дипломатия, по определению, предназначена для продвижения национальных интересов Соединенных Штатов, а не для способствования международным кризисам, которые подрывают эти интересы. И если оценивать по этим стандартам, госдепартамент США и госсекретарь Джон Керри совершенно провалились в ходе нынешнего украинского кризиса». Говоря о 400-миллиардном газовом контракте РФ и Китая, издание полагает, что «Путин, по сути, дал отпор попыткам США использовать ограниченные американо-европейские санкции, нацеленные на изоляцию России, четко разыграв китайскую карту и связав две растущие державы в единый политический и экономический кулак против американского доминирования».

Примерно такого же мнения придерживается заведующий сектором внешней и внутренней политики США Института мировой экономики и международных отношений РАН Федор Войтоловский. Анализируя речь Барака Обамы перед выпускниками военной школы в Вест-Пойнте в конце мая, эксперт не увидел ни «доктринальных вещей», связанных с вопросами глобальной безопасности, ни каких-то концептуальных положений. «Из-за этого возникает впечатление ее фрагментарности и неготовности президента предложить ответы на вызовы, с которыми сталкивается его администрация», - сказал политолог. «Можно сколько угодно говорить, что США «изолировали Россию», но, когда американский президент не знает, как будет развиваться ситуация на Украине, не учитывает всю сложность ситуации, готов слышать только одну сторону конфликта и не готов идти на компромиссы, это выглядит внешнеполитическим инфантилизмом», - уверен Войтоловский.

«В результате украинского кризиса образовалась новая силовая линия США-Россия, – сказал, в свою очередь, заместитель директора Института США и Канады РАН, профессор Виктор Кремнюк в интервью «Свободной прессе». – Америке активно не нравится поведение России, и она хочет добиться перемен в этом поведении. Но Россия сама решает, как себя вести». При этом эксперт напоминает, что российско-американская повестка намного шире, чем Украина, но за 20 лет почти ничего не решено.

«Обама находится под влиянием группы советников, которые настроены по отношению к России резко критически, – сказал тому же изданию доцент кафедра мировых политических процессов Университета МГИМО Иван Сафранчук. – Они искусственно сужают спектр мнений, которые имеются в Соединенных Штатах по поводу украинского кризиса. Даже если принять за допущение, что никто в Америке не готов Россию похвалить за украинские события, все же накал критики в различных политических кругах США существенно отличается. Но почему-то Барак Обама ориентируется только на определенный спектр точек зрения в отношении РФ».

Как пишет в связи с этим газета The Chicago Tribune, дополнительным вызовом для Запада является то, что и Россия и Китай знают, что Вашингтону будет трудно иметь дело с одновременными конфликтами.

«Мы находимся в новой ситуации, - сказал изданию высокопоставленный западный чиновник, говоривший на условиях анонимности. – Это означает (…) воссоздание навыков ведения боевых действий высокого уровня и хорошо продуманной доктрины как для обычного, так и ядерного сдерживания».

Я, однако, не думаю, что «воссоздание навыков» перейдет от разговоров в плоскость практической политики, т.к. это слишком затратно, рискованно и, самое главное, никак не способствует достижению международной стабильности…

Продолжение следует

XS
SM
MD
LG