Прошедшая неделя в Молдове выдалась богатой на события. Приезд Кэтрин Эштон, форум Европейской народной партии с участием президентов Армении и Грузии, окончание весенней сессии парламента – всё это оставило в тени визит в Кишинев и Тирасполь дипломатов России, Украины и ОБСЕ. Представители гарантов и посредников провели беседы на обоих берегах Днестра в рамках подготовки к встрече в Вене 16-17 июля в формате 5+2.
Строго говоря, новости как таковой не получилось, поскольку дипломатам от посредников не удалось убедить молдавскую и приднестровскую сторону согласовать повестку дня. Кишинев по-прежнему настаивает на «распечатывании» третьей корзины, где уже не первый год пылятся вопросы безопасности и политического статуса. Тирасполь не без поддержки Москвы категорически отказывается от обсуждения участившихся инцидентов в Зоне безопасности и тем более не хочет ничего слышать о статусе, зато предлагает поговорить о социально-экономических и транспортных проблемах. Но по иронии судьбы, вопросы транспорта – например, автомобильных номеров, – глухо упираются в политику и теряют смысл.
Рискну предположить, что венский раунд будет едва ли более удачным, чем майская встреча в Одессе, самым большим «достижением» которой стала договоренность о демонтаже канатной дороги между Резиной и Рыбницей. Сейчас проще всего было бы написать, что в этом виновата несговорчивость Тирасполя или недостаточная последовательность Кишинева, но именно теперь я понимаю как никогда, что источник несговорчивости сторон кроется где-то в плоскости игры, затеянной внешними игроками.
Я уже как-то отмечал, что примерно с августа 2012 года Москва перестала испытывать недоверие к новому приднестровскому лидеру Евгению Шевчуку и приблизила его к себе. Одновременно Россия положила конец «медовому месяцу» Тирасполя и Кишинева, которые за первое полугодие 2012 года провели беспрецедентное количество встреч и в ходе дискуссии приблизились к третьей корзине, что для Москвы было неприемлемо. При наличии антироссийской власти в Кишиневе РФ не могла и не может допустить, чтобы ее протеже на левом берегу пошли на какие-либо договоренности в вопросе статуса.
Особенно резкий спад переговорного процесса наблюдается в 2013 году, когда действующим председателем ОБСЕ стала многоопытная Украина, не понаслышке знающая обо всех тонкостях приднестровского вопроса. Я готов держать пари, что Москва не вытерпела «душевного порыва» киевских партнеров, которые уже с января решили взять быка за рога и принялись усердно мирить стороны конфликта. Однако я с не меньшей уверенностью готов поспорить, что к настоящему моменту ревность России к Украине (или наоборот, если угодно) прошла, поскольку на первый план вышла принципиально новая парадигма переговорной повестки, которая способна перевернуть с ног на голову весь комплекс теоретических и практических знаний и наработок, объединенных понятием «приднестровский конфликт».
Как уже неоднократно отмечалось в моих предыдущих публикациях, европейская бюрократия, а также румынское экспертное сообщество в один голос заговорили о необходимости сделать тяжелый выбор между европейской интеграцией Республики Молдова и восстановлением ее территориальной целостности. За считанные месяцы текущего года Кишинев значительно продвинулся в вопросе легитимации де-факто существующей государственной границы между конституционным пространством Республики Молдова и неконтролируемой территорией Приднестровья.
Что самое интересное, официальные власти никак не реагируют на слова «Вы собираетесь окончательно отказаться от Приднестровья», а лишь продолжают утверждать, что установка миграционных постов вдоль Днестра – это часть требований ЕС. За последние дни, правда, европейский план успел споткнуться в парламенте о жесткую позицию коммунистов, которые в итоге додавили оппонентов из правящей коалиции и сумели отодвинуть рассмотрение законопроекта о миграционных постах во втором чтении на осень, тем самым отсрочив окончательное размежевание страны.
Шевелиться начала и Россия, видимо, поняв, что ее двойную игру на признание территориальной целостности РМ и одновременное стимулирование приднестровского сецессионизма не просто раскусили, а обратили против нее же самой. Приезд опытного дипломата Григория Карасина, по моим сведениям, был призван не прозондировать почву, ибо и так всё на поверхности, а уже принять меры для предотвращения негативного сценария. Не исключено, что именно «внушения», сделанные статс-секретарем, заместителем министра иностранных дел РФ в Кишиневе, возымели действие, и правая коалиция отступила.
Однако не следует считать, что брюссельско-бухарестский сценарий снят с повестки дня. К примеру, известный политолог, бывший советник президента Румынии Дан Дунгачу открыто призывает форсировать сценарий «Кипр-2» и отказаться от Приднестровья во имя воссоединения Румынии и Молдовы «под зонтиком Европейского Союза». Правда, эксперт говорит о временности размежевания с Тирасполем, но при этом не дает хотя бы приблизительных рамок – сколько лет или месяцев, а как мы знаем, ничто так не постоянно, как всё временное.
С другой стороны, в опасности окончательного раскола Молдовы убедились и власти Украины. Велеречивое «пусть Киев заберет это Приднестровье, нам не жалко», исходящее из Бухареста, - это самая настоящая бомба замедленного действия. Едва Украина заглотнет этот крючок, на первый план выйдет вопрос Северной Буковины и Южной Бессарабии, ибо румыны справедливо укажут украинцам: «Ну, вы же не отказались от Приднестровья, значит, не против восстановить границу до 1940 года». Тем более что в Киеве вряд ли скоро забудут горечь поражения в Международном суде по вопросу богатого углеводородами шельфа острова Змеиный. Не исключено, что в Москве и Киеве одновременно пришли к выводу об опасности реализации плана «Кипр-2», поэтому упомянутый визит в регион представителей России, Украины и ОБСЕ был, помимо прочего, призван оказать давление на Кишинев.
Повторюсь: было бы верхом наивности рассчитывать на то, что отсрочка установления постов на Днестре заставит европейцев и румын отказаться от планов. В этой игре ставки выше, чем представляется на первый взгляд. Для европейской бюрократии и дипломатии это дело чести, ибо 5-летнее существование «Восточного партнерства» должно окончиться хоть чем-то ощутимым, и отрыв Приднестровья будет казаться небольшой досадной неприятностью на фоне эйфории от успеха на восточном направлении. Не менее важная задача европейцев – сужение оперативного пространства России. С Румынией тоже все ясно: для нее воссоединение с Молдовой, пусть и под вывеской Европейского Союза, - задача высшего порядка.
Правда, на румынском направлении в последнее время происходят весьма любопытные вещи. Был осуществлен визит секретаря Совета безопасности России, бывшего директора ФСБ (а бывших чекистов, как известно, не бывает) Николая Патрушева в Бухарест, и сразу вслед за ним – приезд в румынскую столицу директора ЦРУ Джона Бреннана. Затем министр иностранных дел Румынии Титус Корлэцян посетил Москву. Это событие широко освещается в румынской прессе и экспертной среде.
Так или иначе, все комментаторы сводят румыно-российскую повестку дня к трем вопросам:
Республика Молдова, транспортировка газа (особенно с учетом наличия месторождений газа на том самом румынском шельфе у острова Змеиный!) и размещение элементов системы ПРО в Девеселу. Большинство экспертов считает, что Россия прощупывает почву на предмет улучшения отношений с Бухарестом, но уже после выборов президента Румынии в 2014 году. На данный момент, полагают комментаторы, широкого диалога не получится, потому что Траян Бэсеску, который через год с небольшим оставит свой пост, ни за что не откажется от унионистской риторики, а Владимир Путин вряд ли положит под сукно евразийскую интеграцию.
Проше говоря, Россия сегодня подумывает о лучших отношениях с Румынией, которая вроде бы не против. Но они обе понимают, что сначала может случиться раскол Молдовы, который никак не поможет сближению. Две страны на букву «Р» стоят перед дилеммой: форсировать свою повестку дня сейчас, невзирая на неизбежный региональный клинч, или отложить конфронтационную политику ради гипотетического улучшения завтра? Ведь саммит в Вильнюсе будет на год раньше, чем выборы президента Румынии, а установка элементов ПРО тем временем идет своим чередом. Каков будет выход из запутанной ситуации, покажет ближайший год.