Пасхальные праздники, вопреки ожиданиям, не дали молдавскому обществу передышки после бурных политических событий последних недель. Поскольку на Западе Пасху отметили 31 марта, минувшие выходные для чиновников ЕС не были праздничными. И они не заставили себя ждать. Комиссар ЕС по вопросам расширения Штефан Фюле и глава дипломатии Кэтрин Эштон в один голос раскритиковали принятые 3 мая молдавским парламентом законопроекты, которые в СМИ уже назвали «законами Плахотнюка».
Напомню, что 3 мая фракции ПКРМ и ЛДПМ отменили введенную 18-19 апреля смешанную избирательную систему, восстановили право пенсионеров голосовать по советским паспортам, повысили избирательный порог с 4% до 7%, расширили полномочия и.о. премьер-министра, наделив его правом отправлять министров в отставку, отстранили от должности генпрокурора РМ Корнелиу Гурина, подчинили Национальный центр антикоррупции правительству. Но тревогу европейских бюрократов вызвало не столько это, сколько изменения, касающиеся Конституционного суда. Теперь отставка судьи КС по причине нарушения им присяги или утраты доверия может быть инициирована 25 депутатами, а непосредственно для отстранения судьи нужен 61 голос.
По мнению Брюсселя, нововведения нарушают демократические принципы и нормы. Эти утверждения, признаться, вызвали мое недоумение. Начну, однако, с другого. Указанный пакет законопроектов, еще раз напомню, был принят днем 3 мая. Но уже вечером Фюле и Эштон «выстреливают» свои заявления. Уважаемые читатели, вы когда-нибудь видели подобную оперативность европейской бюрократии? Даже по более важным международным вопросам, будь то иранская ядерная программа или сирийский кризис, проходят хотя бы сутки, прежде чем Брюссель выступит с реакцией. Но тут – просто фантастика.
И все же главное в другом. Почему мы не увидели оперативности господ из Брюсселя 19 апреля, когда парламент запретил пенсионерам голосовать по советским паспортам? Почему две недели назад европейцы не указали на то, что принятые и промульгированные в течение 48 часов (!!!) «законы Плахотнюка» не были обсуждены с гражданским обществом и международными партнерами? Почему партнеры из ЕС не выступали с таким же жестким посылом к Кишиневу, когда президент РМ был избран только с седьмой попытки?
Сто тысяч почему. Надо сказать, что такие вопросы ставлю не только я, но и десятки других представителей журналистского и экспертного сообщества, ибо перекос чиновников ЕС в пользу одной из политических сил Молдовы налицо. Хочется спросить: почему господа Фюле и Эштон не выразили тревоги по поводу судьбы молдавской демократии, когда лидеры почившего в бозе альянса признали, что негласно разделили между собой абсолютно все органы государственной власти, включая силовые?
Ситуация неприятна тем, что отдает ангажированностью. Справедливости ради скажем, что законопроект по снижению иммунитета судей Конституционного суда действительно можно считать некоторым перегибом. Для сравнения посмотрим на Германию, где члены КС назначаются двумя палатами парламента – по шесть судей от Бундестага и Бундесрата – сроком на 12 лет, причем переназначение не допускается, но и отзыв невозможен. Не буду акцентировать внимание на том, что Молдова не Германия, в федеративной республике невозможно представить себе наличие граждан другого государства в составе Конституционного суда. А уж про уровень коррупции промолчу.
Но казус КС, пожалуй, единственный, в котором можно согласиться с нервной реакцией европейских чиновников. Однако проблема в том, что они в качестве доводов указывают на отсутствие дискуссии с гражданским обществом и международным сообществом (точно так же, как и 19 апреля – но тогда ЕС промолчал!) и по этой причине включают все проголосованные законопроекты в один «пакет», не разбираясь, где в самом деле плохо, а где хорошо.
Например, я не вижу ничего антиевропейского в повышении избирательного порога для политических партий на выборах. Во-первых, в Европе нет единого стандарта, каждая страна поступает согласно своим традициям, а во-вторых, это изменение, помимо прочего, может в обозримом будущем привести к появлению двухпартийной или «двух с половиной» партийной системы.
В США 200 лет бьются республиканцы и демократы, в Великобритании до 20-х годов ХХ века боролись консерваторы и либералы, которых сменили лейбористы, и лишь в последние 10 лет на арену вновь вернулись либералы и заодно либеральные демократы. В Германии основная борьба по-прежнему идет между традиционно консервативным блоком ХДС/ХСС и традиционно левыми социал-демократами, между которыми маневрируют свободные демократы, новые левые Die Linke и зеленые. Во Франции все последние десятилетия продолжается соперничество между правоконсервативными голлистами и Социалистической партией.
И кто может сказать, что повышение порога на выборах в Молдове является чем-то неприемлемым для Европы? А кто может раскритиковать депутатов за то, что они отстранили генпрокурора, который, оказывается, был избран 48 депутатами, то есть меньшинством?
В заключение скажу о другом. За последнее время идея европейской интеграции Республики Молдова был дискредитирована настолько, что мне, ее убежденному стороннику, становится как-то неудобно говорить с коллегами на эту тему. И очень значительная доля вины за снижение популярности ЕС в глазах молдавского общества лежит именно на чиновниках из Брюсселя. Я не буду в сотый раз приводить случаи их, мягко говоря, странного восприятия ситуации в Молдове. Всё и так видно.