В советские времена все зарубежные радиостанции были для нас просто как дар свыше. Но Свобода среди них выделялась. Потому что "Свобода" была радиостанцией, говорившей, вещавшей не издалека на нас, а как бы изнутри. Она была нашей радиостанцией, по которой мы сами могли что-то сказать.
Я почувствовала это, когда стала слушательницей "Свободы" – приблизительно в 1954 году. И изо всех сил старалась использовать каждую возможность, чтобы слышать "Свободу". Мы жили в таком месте, где все время работали глушилки, поэтому эфир приходилось ловить у знакомых или на даче – ночи напролет. И не оставляло это ощущение, что мы сами говорим то, что хотим сказать своим согражданам, потому что "Свобода" передавала "Хронику текущих событий" [правозащитный информационный бюллетень, который распространялся в самиздате с 30 апреля 1968 года. – Прим. ред.]. И она не скороговоркой говорила, что в "хронике" есть такие-то сообщения, а просто читала очередной выпуск бюллетеня и обсуждала его в передачах. И все, что происходило с нами, мы в развернутом виде, с анализом слушали именно по "Свободе".
И поэтому, когда я оказалась в Америке и меня пригласили на Радио Свобода и сказали: "Вы могли бы сделать несколько передач о Хельсинкских группах в Советском Союзе?" – я ответила: "Да, конечно!" Поскольку я выехала как представитель Московской Хельсинкской группы, то это был знакомый мне материал, потому что мы общались со всеми остальными группами хельсинкского движения, особенно с литовской и украинской. Я сказала: "Да, конечно! А сколько передач?" И услышала в ответ: "На сколько хватит материала". Я сделала 22 10-минутные еженедельные передачи. Это был мой первый опыт на радио. Было очень трудно, я по много раз переписывала каждое выступление. Честно говоря, когда я потом через несколько лет смотрела тексты этих передач, я поняла, что была очень неопытным сотрудником, и спасибо "Свободе", что это терпели.
Потом, когда закончились эти 22 передачи, был цикл по "Хронике текущих событий", 50 передач подряд. Этот цикл начался как раз в 10-летие выхода "Хроники" в свет – с апреля 1978 года.
Я всегда относилась к работе на Радио Свобода как к своей самой важной, самой дорогой миссии. Ведь, когда уезжали в эмиграцию, думали, что навсегда. Трудно объяснить, как тяжело, как страшно это было – знать, что никогда я уже не смогу вернуться! И мне хотелось хотя бы голосом быть среди своих соотечественников, быть в своей стране. "Свобода" давала мне такую возможность.
Но самая любимая передача, которую я делала в течение нескольких лет и тоже еженедельно, – это передача в цикле "Документы и судьбы", которую вела Аля Федосеева. Это были передачи о политических заключенных, которые в тот момент находились в местах заключения. Я старалась приурочить каждую программу либо к дню рождения этого политзаключенного, либо к дате ареста, либо к дате суда. Об одних было много материала, о других собирала по крупинке, а иногда приходилось объединять и рассказывать сразу про двоих или троих, потому что материала не хватало. Ведь трудно было получать подробности, детали каждого дела, каждой биографии. Потом я узнала, что родные и друзья политзаключенных вычислили алгоритм, что мои рассказы приурочены к датам: день рождения, суд, арест, – и по этим датам, связанным с их близким, обязательно оказывались у радиоприемника, чтобы услышать передачу о нем.
А самое удивительное в этих передачах было то, что они иногда достигали самого политзаключенного, находившегося в лагере. Некоторые из них рассказывали мне потом, что их вызывал опер и говорил: "Каким образом вы передали на "Свободу" подробности своей биографии и своего дела?" Они говорили: "Как мы можем передать? Мы не передавали..." – "А как же Алексеева передавала?" – "Понятия не имею! Покажите, если у вас есть текст". И бывало, что показывали. Они рассказывали мне, что это было просто подарком к какой-то дате или годовщине, которую, конечно, каждый про себя тоже помнил. Я внутренне ощущала этих политзаключенных, о которых я делала передачи, как родных людей, и они ощущали меня как свою родственницу – надо же, рассказала в тяжелое время. Но что значит – они меня ощущали?! Я могла это сделать благодаря тому, что такую возможность мне предоставило Радио Свобода.
"Свобода" не утратила своего значения и в наше, более свободное, чем советское, время. "Свобода" не утратила этого значения, потому что это единственная радиостанция, которая давала серьезный аналитический материал и новости, которые не услышишь по официальным, контролируемым средствам массовой информации. Поэтому и для меня, и для тех наших сограждан, которые хотят этой альтернативной информации, интересуются тем, что происходит в стране, "Свобода" – уникальный источник!
Я почувствовала это, когда стала слушательницей "Свободы" – приблизительно в 1954 году. И изо всех сил старалась использовать каждую возможность, чтобы слышать "Свободу". Мы жили в таком месте, где все время работали глушилки, поэтому эфир приходилось ловить у знакомых или на даче – ночи напролет. И не оставляло это ощущение, что мы сами говорим то, что хотим сказать своим согражданам, потому что "Свобода" передавала "Хронику текущих событий" [правозащитный информационный бюллетень, который распространялся в самиздате с 30 апреля 1968 года. – Прим. ред.]. И она не скороговоркой говорила, что в "хронике" есть такие-то сообщения, а просто читала очередной выпуск бюллетеня и обсуждала его в передачах. И все, что происходило с нами, мы в развернутом виде, с анализом слушали именно по "Свободе".
И поэтому, когда я оказалась в Америке и меня пригласили на Радио Свобода и сказали: "Вы могли бы сделать несколько передач о Хельсинкских группах в Советском Союзе?" – я ответила: "Да, конечно!" Поскольку я выехала как представитель Московской Хельсинкской группы, то это был знакомый мне материал, потому что мы общались со всеми остальными группами хельсинкского движения, особенно с литовской и украинской. Я сказала: "Да, конечно! А сколько передач?" И услышала в ответ: "На сколько хватит материала". Я сделала 22 10-минутные еженедельные передачи. Это был мой первый опыт на радио. Было очень трудно, я по много раз переписывала каждое выступление. Честно говоря, когда я потом через несколько лет смотрела тексты этих передач, я поняла, что была очень неопытным сотрудником, и спасибо "Свободе", что это терпели.
Потом, когда закончились эти 22 передачи, был цикл по "Хронике текущих событий", 50 передач подряд. Этот цикл начался как раз в 10-летие выхода "Хроники" в свет – с апреля 1978 года.
Я всегда относилась к работе на Радио Свобода как к своей самой важной, самой дорогой миссии. Ведь, когда уезжали в эмиграцию, думали, что навсегда. Трудно объяснить, как тяжело, как страшно это было – знать, что никогда я уже не смогу вернуться! И мне хотелось хотя бы голосом быть среди своих соотечественников, быть в своей стране. "Свобода" давала мне такую возможность.
Но самая любимая передача, которую я делала в течение нескольких лет и тоже еженедельно, – это передача в цикле "Документы и судьбы", которую вела Аля Федосеева. Это были передачи о политических заключенных, которые в тот момент находились в местах заключения. Я старалась приурочить каждую программу либо к дню рождения этого политзаключенного, либо к дате ареста, либо к дате суда. Об одних было много материала, о других собирала по крупинке, а иногда приходилось объединять и рассказывать сразу про двоих или троих, потому что материала не хватало. Ведь трудно было получать подробности, детали каждого дела, каждой биографии. Потом я узнала, что родные и друзья политзаключенных вычислили алгоритм, что мои рассказы приурочены к датам: день рождения, суд, арест, – и по этим датам, связанным с их близким, обязательно оказывались у радиоприемника, чтобы услышать передачу о нем.
А самое удивительное в этих передачах было то, что они иногда достигали самого политзаключенного, находившегося в лагере. Некоторые из них рассказывали мне потом, что их вызывал опер и говорил: "Каким образом вы передали на "Свободу" подробности своей биографии и своего дела?" Они говорили: "Как мы можем передать? Мы не передавали..." – "А как же Алексеева передавала?" – "Понятия не имею! Покажите, если у вас есть текст". И бывало, что показывали. Они рассказывали мне, что это было просто подарком к какой-то дате или годовщине, которую, конечно, каждый про себя тоже помнил. Я внутренне ощущала этих политзаключенных, о которых я делала передачи, как родных людей, и они ощущали меня как свою родственницу – надо же, рассказала в тяжелое время. Но что значит – они меня ощущали?! Я могла это сделать благодаря тому, что такую возможность мне предоставило Радио Свобода.
"Свобода" не утратила своего значения и в наше, более свободное, чем советское, время. "Свобода" не утратила этого значения, потому что это единственная радиостанция, которая давала серьезный аналитический материал и новости, которые не услышишь по официальным, контролируемым средствам массовой информации. Поэтому и для меня, и для тех наших сограждан, которые хотят этой альтернативной информации, интересуются тем, что происходит в стране, "Свобода" – уникальный источник!