Linkuri accesibilitate

Конфликт в формате 4G


Эрнест Варданян, политолог, журналист.
Эрнест Варданян, политолог, журналист.
Что-то странное продолжает твориться в приднестровском урегулировании. События даже не последних недель, а последних дней наводят тоску и в очередной раз вынуждают оглянуться в прошлое и провести неприятные параллели с днем сегодняшним.

Вторую пятницу подряд встреча Евгения Карпова и Нина Штански отменяется по просьбе Кишинева. Можно предположить, что еженедельные консультации трудно наполнить практическим содержанием и стороны не успевают подготовить идеи и предложения. Но событие 23 ноября перечеркнуло эту гипотезу. Молдавский вице-премьер по реинтеграции на встрече с бельгийским послом вдруг заявил, что РМ предлагает Приднестровью создать общее экономическое пространство.

Почему «вдруг»? Евгений Шевчук и Нина Штански довольно оперативно отреагировали в «Фэйсбуке», выразив недоумение. В частности, министр иностранных дел непризнанного Приднестровья сослалась на известные Одесские соглашения, подписанные 20 марта 1998 года Виктором Черномырдиным, Леонидом Кучмой, Петром Лучинским и Игорем Смирновым. «…нельзя предложить то (общее экономическое пространство), что уже не только предложено, но и подписано, и подписи не отозваны и ясности с документом нет», - многозначительно заметила Нина Штански. «Даже по Меморандуму, подписанному в 1997 году, Приднестровье имеет право самостоятельно устанавливать внешнеэкономические контакты!» - почти синхронно с ней написал в той же социальной сети Евгений Шевчук.

Сразу возникает вопрос: даже если допустить, что Евгений Карпов не знал об упомянутых документах и решил внести ценное предложение, то почему нельзя было озвучить его на личной встрече, а потом на брифинге возвестить об этом граду и миру? Подозреваю, что Кишиневу было важнее «засветиться» на европейской арене и порадовать не Нину Штански, а бельгийского посла. Эффект, прямо скажем, получился скомканный. Тирасполь не оценил порыва и достал из пыльного сундука целых два документа, которые, к слову, никто не отменял и не денонсировал. Вряд ли об этой тонкости известно дипломату из Бельгии, но зато европейское жюри присудило Кишиневу победу в номинации «Конструктив года».

Однако шутки в сторону. Еще одно событие 23 ноября совсем уже расстроило меня. В интервью агентству «Омега» глава приднестровской Службы связи, информации и СМИ Евгений Зубов заявил, что намерение молдавских операторов связи запустить формат 4G может оставить более 100 тысяч семей Левобережья без телевидения. Оказывается, мобильные операторы будут вещать на той же частоте, что и приднестровская компания «ИнтерДнестрКом», владеющая кабельной сетью из более чем 120 каналов.

Правда, в Тирасполе признают, что вещание ТВ идет в понимании Молдовы незаконно, но поскольку телевизор давно перестал быть роскошью, то это скорее социальная проблема, а значит, и политическая. После прочтения новости я сразу вспомнил о «телефонной войне».

…Было 8 сентября 2003 года. Я тогда работал на радио Приднестровья, и в тот день коллеги стали один за другим жаловаться на сильные помехи в мобильной связи. Собственно, связи уже не осталось, была сплошная каша. Быстро выяснилось, что помехи шли от телевышки в Каушанах, где проходили испытания цифрового телевидения, - так утверждала молдавская сторона. Правда, она не объяснила, почему вслед «убегающему» сигналу всё той же компании «ИнтерДнестрКом» шел сигнал телевышки и все равно прерывал мобильную связь. Тирасполь не стал тянуть с ответом и начал гасить молдавских операторов так, что заглушил почти весь Кишинев и пол-Молдовы. В результате оба берега Днестра на короткое время ослепли и оглохли. Тогда же ушла в небытие фиксированная связь, которая до сих пор полноценно не восстановлена.

Кстати, тогда мне очень не понравилась реакция дипломатов Миссии ОБСЕ. Вместо того чтобы поднажать на стороны и заставить их прекратить этот бедлам (ведь два месяца спустя глава Миссии Дэвид Суорц горячо убеждал Воронина не подписывать Меморандум Козака – значит, можно было «включить» волю, когда надо), они радостно продемонстрировали журналистам спутниковые телефоны. Мол, «вы тут решайте свои проблемы, а мы свои уже решили!».

И вот мы на пороге нового «цифрового» конфликта. Излишне говорить, что, как только первые телевизоры в Тирасполе замолчат, приднестровское урегулирование можно будет смело отбросить лет на десять назад. Интересно, кто-то изучал вопрос, прежде чем принять решение? Связисты – люди немногословные и конкретные, не лезущие в политику. Я уверен: им известно о том, что запуск нового формата в Молдове «вырубит» приднестровское телевидение, но принципиальное решение о выдаче лицензии принимал уже государственный орган. А он совещался с вице-премьером по реинтеграции, зная цену вопроса? Едва ли. Я буду рад ошибиться, но создается впечатление, что в очередной раз левая рука не знает, что делает правая. Разве так можно решать сложный, запущенный и болезненный вопрос?
XS
SM
MD
LG