В нем я нашел подтверждение мнения, что Россия не вынуждает Южную Осетию вести себя агрессивно по отношению к международным организациям. Если Россия и влияет на внешнюю политику Южной Осетии, то делает это через тех, кто имеет контакты с ее внешнеполитическими структурами – это МИД республики и участники Женевских дискуссий.
Давайте рассмотрим тему влияния России на внешнюю политику Южной Осетии на одном примере. Недавно в Южную Осетию прибыла делегация во главе с Верховным комиссаром по национальным меньшинствам Кнутом Воллебеком. В Цхинвале делегацию встречал министр иностранных дел Мурат Джиоев и представитель президента по постконфликтному урегулированию (главный по Женевским дискуссиям) Борис Чочиев – это, так сказать, два верховных консула официальной внешней политики республики.
Встречая гостей, глава МИД сказал: «Южная Осетия плодотворно сотрудничала с ОБСЕ с 1992 года, в том числе конкретно с Воллебеком. В ОБСЕ уделяли много внимания процессу урегулирования грузино-осетинского конфликта… Сразу же после событий в августе 2008 года мы обратились к руководству ОБСЕ с предложением рассмотреть наше дальнейшее взаимодействие. Мы не исключаем возможности, что в ближайшем будущем ОБСЕ рассмотрит возможность работать с Южной Осетией напрямую», - сказал Джиоев.
Налицо полное одобрение и благосклонное отношение к деятельности ОБСЕ со стороны МИД Южной Осетии. И то, что Чочиев в какой-то момент ругает ОБСЕ, свидетельствует, как правило, о скором подписании очередного соглашения с европейскими чиновниками.
То есть имеющие дело с российским МИД югоосетинские политики-чиновники выступают «за» контакты с ОБСЕ.
Иначе звучат высказывания народных избранников – депутатов парламента Южной Осетии по тому же поводу. Парламентарии к Женевским дискуссиям не привлекаются и с московскими политиками встречаются куда реже, чем работники МИД, то есть влиянию Москвы не подвержены. И они категорически против присутствия ОБСЕ в Южной Осетии.
Депутат Амиран Дьяконов говорит: «Учитывая особую негативную роль миссии ОБСЕ в развязывании войны в августе 2008 года, и то, что пребывание этой организации на территории Южной Осетии считается незаконным, так как ОБСЕ и Грузия денонсировали Дагомысские соглашения, на основании которых ОБСЕ пребывала в Южной Осетии, я предлагаю рекомендовать исполнительной власти республики не встречаться с представителями этой организации без согласования с парламентом РЮО».
А вот слова депутата Геннадия Кокоева: "Представители ОБСЕ приезжают сюда не как в Южную Осетию, а как в какую-то ими выдуманную часть Грузии".
В свою очередь, спикер парламента Станислав Кочиев пообещал в ближайшее время поставить вопрос о целесообразности деятельности ОБСЕ перед президентом республики.
Надо сказать, что парламентарии озвучивают весьма распространенное в Цхинвали мнение об ОБСЕ. Если добавить к этому еще и упомянутое выше интервью с депутатом Амираном Дьяконовым, с его высказываниями о том, чтобы заморозить участие Южной Осетии в Женевских дискуссиях, то налицо антагонизм подходов государственных чиновников и парламентариев.
Несмотря на некоторую скандальность, описываемый мной процесс, безусловно, позитивен для Южной Осетии. И совсем не потому, что имеет место противоречие и в какой-то мере конкуренция между парламентом и внешнеполитическим ведомством Южной Осетии. Позитив в том, что представители югоосетинского общества в лице депутатов реально задумались о своей роли во внешнеполитической жизни республики. Кроме того, МИД России тоже пора узнать мнение народа.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия