Linkuri accesibilitate

Россия и США – обреченные быть вместе? Часть 1



На протяжении ХХ века отношения Соединенных Штатов с Советским Союзом и Российской Федерацией проходили через разные этапы. Встреча американских и советских солдат на Эльбе 25 апреля 1945 года всего через пять с небольшим лет сменилась столкновением ВВС двух стран в небе над Кореей. Напряженные, но конструктивные переговоры СССР и США по Договору об ограничении стратегических вооружений в 1969-1972 годах сменились психозом первой половины 80х годов с «империей зла», Стратегической оборонной инициативой и сбитым южнокорейским «Боингом».

Кажется, что две мировые супердержавы обречены на постоянную вражду, но в какой-то определенный момент глобальная ответственность берет верх над мессианством и борьбой идеологий. Отношения России с США начались намного раньше. В ходе Войны за независимость 1775-1783 годов Петербург занял «благожелательный нейтралитет» по отношению к мятежным колониям, не поддержав позицию Британии по блокированию торговых операций с ними. Спустя столетие, во время Гражданской войны, Российская империя поддержала северные штаты, одержавшие победу.

Были и другие, не менее интересные этапы. Например, в конце 20х – начале 30х годов ХХ века Советский Союз, остро нуждавшийся в технологиях и оборудовании, обратился не к кому-нибудь, а к Соединенным Штатам, которые пребывали в Великой депрессии и не менее остро нуждались в промышленных заказах. Днепрогэс и Горьковский автомобильный завод, танки и авиационные двигатели – всё это появилось в СССР благодаря значительной поддержке США.

Отношения Российской Федерации с заокеанским партнером за последние два десятилетия успели пережить несколько сложных этапов. От прозападного романтизма («мы наконец-то избавились от коммунизма и теперь строим демократию») 90х годов до первого прозрения ельцинского периода – бомбардировок Югославии в 1999 году. От первых лет путинского правления, озаренных либерализмом и надеждой на тесный союз с Западом (бывший советник президента РФ Андрей Илларионов рассказал, что хозяин Кремля неоднократно выказывал желание вступить в НАТО), до очередного прозрения, вызванного цветными революциями в Грузии и Украине.

Во второй половине первого десятилетия нового века отношения двух сверхдержав опустились до самой низкой отметки со времен окончания «холодной войны». Вербальным выражением «заморозки» стала знаменитая речь Путина на Мюнхенской конференции в феврале 2007 года, а апогеем стала война в августе 2008 года. Смена администрации в Вашингтоне, казалось, принесла облегчение обеим сторонам, и воодушевление, царившее во всем мире (еще бы – ушел Буш, который начал две военные кампании на Среднем Востоке, резко ухудшив имидж США), передалось Кремлю.

2009 год прошел под знаком «перезагрузки», а вручение Бараку Обаму Нобелевской премии мира «авансом» вселило надежду на коренной пересмотр американской политики и отношений Вашингтона и Москвы. Главным достижением нового курса двух стран стало подписание 8 апреля 2010 года Договора СНВ-3. Но, как выяснилось, надежды были напрасными. Президент РФ Дмитрий Медведев получил щелчок по носу на саммите НАТО в Лиссабоне в ноябре 2010 года, где России было в жесткой форме отказано в доступе к системе европейской безопасности. Напомню, что Кремль предлагал создать новый орган евроатлантической безопасности взамен НАТО и ОБСЕ, но Вашингтон жестко пресек эти попытки.

2011 год открыл новую страницу в международных отношениях. «Арабская весна» и особенно военная операция в Ливии вновь усилила антиамериканские настроения в России, хотя администрация Обамы, в отличие от его предшественника, не участвовала в боях напрямую ни в одном из конфликтов в арабском мире. А возвращение Путина в Кремль в 2012 году ознаменовало принципиально новую повестку дня: еще до выборов старый новый президент РФ обозначил новый приоритет внешней политики – создание Евразийского союза, подобного Евросоюзу. В Соединенных Штатах достаточно нервно восприняли это, и госсекретарь Хиллари Клинтон, уходя со своего поста в декабре 2012 года, открыто предупредила, что Путин пытается воссоздать Советский Союз, и добавила, что Вашингтон не допустит этого.

Однако в начале второго срока Барака Обамы политическое и экспертное сообщество заговорило о коренном пересмотре внешнеполитической стратегии США. Всё больше укрепляется мнение о том, что Вашингтон намерен частично ослабить присутствие на постсоветском пространстве и Ближнем Востоке ради укрепления военной мощи в Юго-Восточной Азии с целью сдерживания Китая. Из-за этого, как считается, американский президент готов «поделиться регионами» - Ближним Востоком с Россией и Ираном, а постсоветским пространством – с Россией. Однако не всё так просто. В Вашингтоне нашлись силы, которые в силу своих интересов и какой-то своей особенной логики решили этому воспрепятствовать. И если отказ от военных ударов по Сирии был в целом позитивно воспринят по обе стороны океана, то битва за постсоветское пространство оказалась куда сложнее. Вероятно, противники Обамы в его же окружении решили отыграться на нем (и, естественно, на Путине) за счет Украины.

Теперь я ставлю точку в своем повествовании и предлагаю читателям ознакомиться с фрагментами одной интересной статьи, опубликованной 8 мая на страницах влиятельного американского издания Consortium News. Это независимое издание, специализирующееся на журналистских расследованиях; его возглавляет именитый репортер и аналитик Роберт Пэрри, в свое время работавший в агентстве Associated Press и получивший известность благодаря разоблачению истории с «Иран-контрас» в 1985 году. Главный редактор и есть автор публикации, которую я хочу представить читателям. Сразу после встречи Путина с президентом Швейцарии в Москве 7 мая Роберт Пэрри написал этот материал, лейтмотивом которого стал, как считает автор, призыв Путина к Обаме «через голову» Госдепартамента начать прямой диалог для урегулирования ситуации в Украине. Вот наиболее интересные фрагменты публикации:

Мне (Роберту Пэрри) сказали, что то, что Путин сейчас делает – призывает этнических русских на востоке Украины перенести референдум о возможном отделении и соглашается отвести российские войска от границы, - это часть закулисной инициативы, скоординированной с президентом Бараком Обамой с целью предотвращения полного выхода украинского кризиса из-под контроля.

С американской стороны это тоже стало свежим примером экстраординарного подхода Обамы к внешней политике, проводимой зачастую в пику бюрократии его же Госдепартамента и опирающейся на инсайдеров Белого дома и аналитиков ЦРУ, чтобы противостоять воинственности, нередко демонстрируемой двумя госсекретарями Обамы: Хиллари Клинтон и Джоном Керри.

Например, весной 2010 года госсекретарь Клинтон помогла потопить соглашение, обсуждаемое с Ираном, по поводу вывоза из страны большей части низкообогащенного урана, хотя президент Обама благословил инициативу, выдвинутую лидерами Бразилии и Турции.

Переговоры по иранской ядерной программе возобновились лишь после того, как Клинтон покинула Госдепартамент в начале второго срока Обамы. Но отношения Обамы с его Госдепом остались напряженными при госсекретаре Керри, который, как стало известно, жалуется на ограниченный доступ к президенту.

30 августа 2013 года Керри произнес необычайную речь, которая прозвучала как объявление войны Сирии, но спустя несколько дней Обама ее дезавуировал и затем достиг компромисса по химическому оружию, пойдя на сделку с сирийским правительством при посредничестве президента России Путина.
Таким образом, в вопросах Сирии и Ирана Керри оказался не только загнан в угол Обамой и нынешней командой Белого дома по внешней политике, но и попал под влияние российского президента, который установил тесные, но странные партнерские отношения с Обамой.

Другими словами, гнев по отношению к Путину строится в стенах Госдепартамента, в котором всё еще доминируют неоконсервативные пережитки правления Буша наряду с либеральными «гуманитарными» ястребами, которые также страстно желают обрушить военную мощь США на ненавистных врагов. Еле сдерживаемое разочарование отказом Обамы бомбить Сирию и, возможно, Иран было выплеснуто на Украину, а первичной целью ярости стал Путин.

По мере того как гнев среди западных украинцев возрастал до масштабных демонстраций на киевском Майдане, неоконсерваторы Госдепартамента, такие как помощник госсекретаря по делам Европы Виктория Нюланд (…), поощряли и подбадривали нараставшие протесты с применением насилия. Американская пресса утратила даже видимость объективности и приняла сторону протестующих на Майдане.


Но примирительные слова Путина, как представляется, адресованы другой аудитории; это сигнал Обаме о том, что, несмотря на раздражение из-за ситуации в Украине, Россия готова снова сыграть свою полезную роль в снижении напряженности на Ближнем Востоке и, возможно, повсюду.

В таком случае, теперь настал черед Обамы решить, что делать с его расколотым внешнеполитическим аппаратом, - особенно когда он получил дополнительное свидетельство риска того, когда Госдепартамент действует без контроля со стороны президента.

А я от себя поставлю вопрос шире: что Обама будет дальше делать с внешней политикой США и каковы перспективы отношений с Россией с учетом роли и влияния РФ в указанных странах и регионах? Эти аспекты мы рассмотрим во второй части публикации.
XS
SM
MD
LG