Linkuri accesibilitate

Дмитрий Данилов: Путин демонстрирует способность менять правила игры, если игра его не устраивает


В Приднестровье торжественно отметили 10-летие референдума, по итогам которого 97% населения высказались за вхождение в состав России. Праздничная программа под девизом «Вместе с Россией» включала выступления политических лидеров, концерты и ярмарки. Две недели назад Евгений Шевчук подписал указ о синхронизации приднестровского законодательства с российским, а в перспективе присоединения региона к Российской Федерации. Как восприняли в Москве указ Шевчука, и почему Кремль пока никак не отреагировал? Своим мнением делится заведующий отделом европейской безопасности Института Европы Российской Академии наук Дмитрий Данилов.

Дмитрий Данилов: Честно говоря, я не знаю, как он был воспринят в Москве. Официальной реакции, насколько я знаю, до сегодняшнего дня нет, что само по себе выглядит достаточно удивительно, поскольку вопрос очень серьезный. С одной стороны, у Москвы достаточно сложное положение с точки зрения официальной позиции России по приднестровской проблематике, урегулированию и переговорам.

С другой стороны, если это какая-то неожиданность для Москвы — а в это я слабо верю — тем не менее, это тоже вызывает вопросы. Может быть, это та самая независимость Приднестровья, о которой так долго говорили в кавычках — может быть, демонстрация этой самой независимости.

Это первая реакция. Другая реакция, на самом деле, ведь речь идет об указе действующего президента, но, в то же время, в начале предвыборной кампании. И вот здесь не все так просто. Совсем не очевидно, что позиции нынешнего президента в качестве кандидата на новый срок достаточно сильны сегодня в Приднестровье, и он может рассчитывать на следующий срок. Если это так, тогда возникают, вполне понятно, новые правила игры предвыборные, которые вполне можно было бы описать словом ва-банк.

Столь решительный шаг Шевчука может консолидировать его поддержку в приднестровском обществе и, может быть, в политическом классе; с другой стороны, напротив, вполне возможно, что в этой ситуации подобная смелость объясняется тем, что президенту нечего терять.

И в данном случае, вполне вероятно, такой шаг оправдан. Вопрос в другом: насколько на самом деле это согласованная позиция с Москвой и каким образом это укладывается не только в политическую линию России, но и в экономический контекст, поскольку совершенно очевидно, что реализация указа о переходе на российское законодательство или денонсация всех противоречащих этому прежних документах и положений будет сопровождаться определенным ущербом, прежде всего, в экономической сфере. Кто будет компенсировать этот ущерб — непонятно. Неясно, насколько Москва готова в данном случае брать это на себя.

Вот все эти вопросы пока, на мой взгляд, остаются без ответа и мне кажется, интрига сохраняется. Вполне вероятно, что такая неопределенность будет сохраняться до начала выборов с тем, чтобы затем уже новый политический расклад в Приднестровье позволил более четко определить позиции. То есть, я рассматриваю это как такой серьезный, очень тяжелый пробный шар, который способен разбить весь расклад сил и всю игру вокруг приднестровского урегулирования.

Свободная Европа: Можно считать, что как написал на днях Wall Street Journal есть риск того, что Россия может спровоцировать новый кризис вокруг Приднестровья? Воля народа была использована в эпизоде с Крымом, и сейчас сильно ставят акцент на этом референдуме, на воле народа и так далее и это наводит на мысль о крымском сценарии...

Дмитрий Данилов: Если вы почитаете мою статью в Современной Европе в прошлом году, она вышла у нас на сайте, то я там писал совершенно откровенно о том, что Путин в этом случае продемонстрировал свою способность менять правила игры — если игра его не устраивает. И в данном случае, если это сделано, то подобного развития нельзя исключать в дальнейшем и в отношении других событий.

Свободная Европа: При каком раскладе сил или событий Кремль может подумать о том, чтобы использовать карту, которую сейчас разыгрывает Евгений Шевчук?

Дмитрий Данилов: Сложно сказать, я просто не думаю, что проблема Приднестровья — это самостоятельная тема, самостоятельное направление для Кремля. Проблемы, наверное, рассматриваются в более широком контексте, в том числе геополитическом, в контексте украинского кризиса, и не только украинского кризиса как кризиса на Украине, но и украинского кризиса в системе безопасности и так далее.

Возникают, вполне понятно, новые правила игры предвыборные, которые вполне можно было бы описать словом ва-банк....Столь решительный шаг Шевчука может консолидировать его поддержку; - с другой стороны, напротив, вполне возможно, что в этой ситуации подобная смелость объясняется тем, что президенту нечего терять.

Поэтому приднестровская карта вполне может разыгрываться в игре вокруг урегулирования на Украине, чтобы продемонстрировать западным партнерам, может быть – Молдове возможное развитие событий в дальнейшем, или, по крайней мере, не исключенный вариант. То есть это, на мой взгляд, расширяет политический спектр эволюции приднестровского конфликта. Далее, если это действительно не исключительный вариант, то это заставляет во многом, наверное, задуматься и партнерам. Если наши партнеры — российские, я имею в виду, недостаточно ясно понимают Москву в том, чтобы оказывать адекватное давление на Киев, в том, чтобы идти по пути деэскалации, и снятию санкций, и так далее — я могу тему дальше развивать, связанную с напряженностью российско-западных отношений — тогда Россия может более ясно сказать, что в данном случае у нее не остается выбора, и она вынуждена идти по уже обозначенному пути. Вот и все. То есть хуже не будет, но как возможность демонстрации такой наступательной линии со стороны Москвы — это в общем работа. Причем косвенная.

Свободная Европа: В этом контексте какую роль играет тот факт, что в последние месяцы прошли десятки учений российских войск в Приднестровье? Это просто учения, или это опять же демонстрация силы и наступательной позиции?

Дмитрий Данилов: Я не стану преувеличивать, но на самом деле, как вы понимаете, взаимного сдерживания не бывает с одной стороны, оно всегда взаимное. И речь идет как раз о том, что сегодняшняя логика отношений описывается отношениями взаимного сдерживания. В том числе военно-политического. И речь идет о простых и понятных для военных вещах — о тренировках, театре военных действий. Потенциальном, я имею в виду.

Если проводятся серьезные учения в Румынии, если речь идет о попытках некоторых государств, скажем так, Румынии и Турции усилить натовское присутствие в регионе Черного моря, если речь идет об учениях на территории Молдовы — ну, по крайней мере, сопредельных с зоной безопасности в Приднестровье, тогда вряд ли такие вещи могут остаться без внимания. На самом деле это вполне нормальный процесс.

Речь идет о простых и понятных для военных вещах — о тренировках, театре военных действий. Потенциальном, я имею в виду.

Другой вопрос — насколько все это транспарентно, взаимно транспарентно и соответствует желанию не допустить новой эскалации конфликта. Вот это уже другой вопрос. И в данном случае вполне очевидно именно со стороны Москвы были поданы сигналы в свое время германскому председательству ОБСЕ, прежде всего, что мы считаем, что на фоне украинского конфликта нельзя забывать о существовании других конфликтов, которые могут кардинальным образом изменить ситуацию. Прежде всего, речь идет о приднестровском конфликте.

И то, что Германия и Россия нашли здесь взаимопонимание и на самом деле разблокировали переговорный процесс — это тоже показательно. Я не думаю, что речь идет о попытке Москвы каким-то образом закамуфлировать тем самым иные политические намерения собственные. Это слишком сложный вариант.

Я думаю, что вряд ли Москва приложила бы столько усилий политических или политологических для того, чтобы добиться результата на возобновление 5+2, в том числе совместно с германским председательством ОБСЕ. Достаточно было просто занять пассивную позицию, чтобы, так скажем, не быть обвиненной в эскалации напряженности. Позиция выжидания в данном случае была бы оптимальной. Нет, Москва проявила заинтересованность именно к продолжению переговоров.

Возможно, нынешний пробный шар, о котором я говорил, он как раз свидетельствует не о том, что Москва хотела бы двигаться в направлении крымского сценария по отношению к Приднестровью, а как раз это камень в болото — чтобы пошли круги, и покой этого болота был бы нарушен и разрушен для того, чтобы потом попытаться каким-то образом искать новые развязки, причем не только по приднестровскому урегулированию, но, как я уже сказал, и по другим направлениям, потому что все эти темы взаимосвязаны.

С российской точки зрения это не только отношения — и не столько отношения с Приднестровьем и Молдовой, это, естественно, и российско-европейские отношения, это и украинский кризис, это и более широкие какие-то отношения. Это и отношения с европейскими столицами — в предвыборный период, кстати говоря, для многих. Для Германии, прежде всего.

Свободная Европа: Кстати, о переговорах по Приднестровью в формате 5+2 — возможен ли какой-то прогресс, эволюция в ближайший период, ведь и в Тирасполе, и в Кишиневе выборы. Каковы перспективы этого процесса?

Дмитрий Данилов: Я не думаю, что до выборов возможен какой-то прогресс. Ведь для того, чтобы был прогресс, должны определиться адресаты взаимной политики. Должен устояться новый расклад политических сил, политических намерений и мотиваций. Поэтому в ближайшее время - нет.

Но самое главное — что не дали умереть; во-вторых, на самом деле возобновление этого диалога позволяет каким-то образом хотя бы создать элементы, сдерживающие возможную эскалацию событий. И, в-третьих, все-таки те решения, которые были приняты или вот этот нон-пейпер российский, который лег в основу начала очередного раунда, возобновленного раунда переговоров, там достаточно конструктивные вещи, в том числе относительно обязательств по выполнению принятых решений. Мне кажется, это очень важно.

XS
SM
MD
LG