Российская Федерация подвергла критике Североатлантический альянс, который, по мнению Москвы, сосредоточился на „несуществующей” российской угрозе. На саммите НАТО в Варшаве страны–союзники договорились развернуть многонациональные военные силы в прибалтийских странах и на востоке Польши. Министр обороны Республики Молдова Анатол Шалару обратился к НАТО с просьбой оказать содействие в выводе российских войск с территории страны и помочь преобразовать миротворческую операцию на Днестре в гражданскую миссию под мандатом ООН. Итоги и выводы саммита с точки зрения председателя Университетского черноморского фонда Дана Дунгачу.
Свободная Европа: Г-н Дунгачу, задачей варшавского саммита НАТО стало укрепление восточного фланга. В частности, достигнута договоренность о размещении четырех многонациональных батальонов – по одному в Польше и прибалтийских странах. С вашей точки зрения, страны региона могут считать себя более защищенными в случае необходимости?
Дан Дунгачу: Одной из целей варшавского саммита — даже если это не особо выставлялось напоказ — было проявление единства евроатлантического мира в случае агрессии, разумеется, глубже воспринимаемой на восточном фланге. С этой точки зрения это был хороший сигнал, НАТО доказало, что по-прежнему является самым надежным связующим звеном этого евроатлантического мира. Брексит его не коснулся. В том числе, совместное заявление НАТО-Евросоюз показало, что Альянсу отведена важная роль: роль точки соприкосновения в мире с очень многими проблемами взаимоотношений на данный момент.
Во-вторых, разумеется, одной из ставок было укрепление восточного фланга, то есть заверение восточных партнеров, что агрессия, подобная той, что была допущена в отношении Украины, не повторится. В качестве мер в этом плане помимо принятого решения о размещении батальонов, о которых вы упомянули, следует отметить еще два батальона, рамочным государством которых выступает Румыния.
Кроме этого, следует отметить и тот факт, что были приняты планы на непредвиденный случай для таких стран, как Румыния и Болгария, планы, которые, естественно, являются секретными. Эти меры НАТО примет непосредственно в случае, если эти два государства подвергнутся агрессии. Иными словами, речь идет не только о безопасности, гарантированной пятой статьей, но и о порядке материализации этой безопасности. До настоящего момента Румыния и Болгария не располагали подобными планами на непредвиденный случай, и этот момент также можно приветствовать.
Другая задача состояла в сбалансированности восточного фланга, то есть и на севере восточного фланга, в Польше, прибалтийских странах, и на юге восточного фланга, в районе Черного моря, действия НАТО должны быть относительно сбалансированы. И, разумеется, с этой точки зрения определенные результаты уже достигнуты, а другие не заставят себя долго ждать и проявятся после варшавского саммита.
Свободная Европа: Вы говорите о единстве в Альянсе. Но, с другой стороны, как можно в этом случае интерпретировать заявление президента Франции Франсуа Олланда, который сказал, что Россия не является противником и угрозы не представляет? Могут ли подобные позиции пробить брешь в Альянсе?
Дан Дунгачу: Была и позиция министра иностранных дел Германии Франка-Вальтера Штайнмайера …
Свободная Европа: …точно, немного раньше…
Дан Дунгачу: …который говорил о том, что демонстрация танков на восточном фланге не решит проблемы безопасности. Конечно, такие мнения существуют. Несмотря на это, НАТО удалось передать последовательный месседж.
Второе. Итоги варшавского саммита — где-то посередине всех этих позиций. Если бы Соединенные Штаты Америки контролировали НАТО от начала до конца, итоговое заявление выглядело бы определенным образом; если бы Германия контролировала НАТО от начала до конца, итоговое заявление выглядело бы по-другому. Следовательно, с этой точки зрения НАТО является союзом 28 государств, каждое из которых имеет свою точку зрения и вправе ее отстаивать, обладает правом вето – разумеется, с реалистических позиций, исходя из доли своего влияния. Здесь не идет речь о том, чтобы идентифицировать позицию каждого члена альянса с позицией НАТО. В итоге, речь идет о компромиссе.
Второй элемент, который следует подчеркнуть, состоит в том, что варшавский саммит стал саммитом сдерживания и диалога. Заявление президента Олланда, о котором вы упомянули, относится ко второй части, то есть к диалогу. Сдерживание относится к мерам, принятым НАТО, в частности, на восточном фланге, а диалог предназначен, по мнению НАТО, для продолжения общения с Российской Федерацией в том смысле, что никто не желает эскалации, никто не желает новой холодной войны. Это и бесполезно, и затратно. И именно под этим углом — сдерживание не обязательно против диалога, а сдерживание и диалог — необходимо рассматривать все заявления, которые прозвучали на саммите НАТО, в преддверии саммита НАТО и, вероятно, которые мы еще услышим после варшавского саммита.
Свободная Европа: Как и следовало ожидать, Россия подвергла критике планы НАТО, принятые на саммите в Варшаве. Глава комитета Совета Федерации России по международным делам Константин Косачев сказал, что абсурдно говорить об угрозе со стороны России, а бывший президент СССР Михаил Горбачев считает, что „Альянс делает шаг от холодной войны к подготовке войны реальной”. Насколько обоснованы такие опасения?
Дан Дунгачу: Мы слышали подобные заявления, в том числе, из уст посла Российской Федерации в НАТО. К сожалению, с учетом его ранга, он был не очень убедителен в своих аргументах, по крайней мере его позиция была изложена как-то блекло. Складывается впечатление, что многие российские чиновники сами не верят в то, что говорят.
Реальность такова, что, с военной точки зрения, чисто военной, действия НАТО не являются угрозой для России. Речь не о том, что альянс направил достаточно многочисленные или достаточно оснащенные войска с тем, чтобы сбалансировать присутствие с другой стороны, скажем так.
С чисто военной точки зрения действия НАТО не являются угрозой для России.
С этой точки зрения не думаю, что речь идет – в реальных военных терминах – об эскалации типа той, о которой говорил экс-президент Горбачев. Очевидно, что российские чиновники должны выступить с такими заявлениями. Очевидно, что они должны как-то реагировать на итоговое заявление, где — и это действительно так — о России говорилось много и жестко, а Россия к этому не привыкла за время диалога с партнерами или с европейскими коллегами.
С этой точки зрения, тон был довольно жестким по отношению к России, и тот, кто прочитал итоговое заявление, наверняка заметил, что таких статей довольно много. Но не думаю, что по этой причине варшавский саммит может привести к эскалации противостояния или к холодной войне.
Думаю, российские представители на Совете НАТО-Россия встретятся с представителями Альянса, изложат свою позицию, как и представители Альянса. И все пойдет своим чередом. Что касается Совета НАТО-Россия, то вряд ли он будет отмечен особой действенностью, что дает повод некоторым аналитикам говорить о его бесполезности, тщетности… Но если посмотреть на то, что происходит, даже если происходит зря, то, конечно, увидим и оборотную сторону медали. Не думаю, что в настоящий момент мы находимся в состоянии эскалации.
По моему мнению, Российская Федерация и впредь будет играть на напряжениях, которые надеется выискать в евроатлантическом мире. Она, скорее всего, воздержится от чрезмерно радикальных, агрессивных и даже воинственных жестов, потому что в этот момент европейский мир, как минимум, достаточно „богат” на разного рода кризисы, которыми она, Россия, попытается воспользоваться. Тон заявления немного сбил ее с толку, но не настолько, чтобы она решила изменить стратегию. Российская Федерация будет придерживаться известной уже стратегии – хорошо известной и в Кишиневе, которая представляет собой дипломатическую игру с претензиями на убедительность, и попытается добиться влияния на пространстве, которую она называет „ближним зарубежьем”. Посмотрите переговоры в Украине, переговоры в Молдове – и все будет продолжаться таким же образом.
Свободная Европа: Поговорим сейчас о Республике Молдова. Ведь результаты варшавского саммита стали своеобразной премьерой для Кишинева, так как в итоговом заявлении отмечается: „Страны НАТО сохраняют свою приверженность тому, чтобы у Молдовы было стабильное, безопасное и процветающее будущее, в соответствии с общими для европейских демократий ценностями. Чтобы это будущее стало действительностью, для Республики Молдова важно сохранять приверженность делу осуществления реформ во благо всех граждан страны”. Что можно прочитать между строк этого параграфа?
Дан Дунгачу: Есть еще один параграф в итоговом заявлении, который касается правового государства. Иными словами, НАТО берет на себя роль военно-политического альянса. Есть одно условие политического порядка — идти на сближение с НАТО. И, наверное, не случайно каждое государство Восточной Европы до того, как интегрироваться в Европейский Союз, интегрировалось в НАТО. Потому что и интеграция в НАТО предполагает определенные критерии, которые касаются не только отношений между гражданскими и военными, но и более широких отношений, связанных с демократическим функционированием общества. С этой точки зрения Республика Молдова получила сигнал, который вполне созвучен посылу, сформулированному потенциальными европейскими партнерами Республики Молдова.
Сигнал, который касается правового государства, который содержит намек на борьбу с коррупцией, на порядок эффективного функционирования государства Республика Молдова. С точки зрения безопасности, конечно же, кто-то может сказать, что Молдова, будучи расположенной на линии Украина-Грузия, позиционируется довольно удачно, коль скоро Украина и Грузия являются кандидатами на интеграцию в НАТО, а Республика Молдова — нет. С учетом этого Молдова получила более высокое позиционирование, чем ее официальные устремления.
Поэтому я склонен считать, что это положительные результаты для Молдовы. Конечно же, проблемы Республики Молдова с точки зрения безопасности крайне сложны, они просто огромны, потому что находится страна, как, впрочем, и Украина на пространстве неопределенности. Независимо от того, сколько кризисов существует в Европе, независимо от того, насколько высок уровень разногласий в НАТО, несравненно лучше и безопаснее находиться там, нежели вне Альянса, потому что неопределенность за пределами евроатлантического пространства максимально высока. И Республика Молдова сегодня находится на сложном этапе переговорного процесса и ощущает себя как никогда одинокой, один на один с приднестровской проблемой, которая неизвестно почему, из каких интересов вдруг приобрела такое большое значение. С этой точки зрения Республика Молдова, помимо проблем военной безопасности, сталкивается с целым букетом проблем, связанных с политической безопасностью.
К сожалению, вопреки заявлениям, которые порой звучат очень даже заманчиво и кажутся вполне реальными, в плане безопасности Республика Молдова не достигла значительного прогресса, и если честно, я не вижу, на каком основании кишиневская политическая элита претендует на более тесные отношения с НАТО по сравнению с остальными политическими элитами, которые чередовались друг за другом в Кишиневе. Это произошло и с министерством обороны во главе с представителем одной из партий, Либеральной — единственной, которая официально берет на себя интеграцию в НАТО — что, по моему мнению, является скорее исключением, нежели правилом. Надеюсь, что это не так, но политическая атмосфера в Кишиневе, включая тот факт, что в Конституционном суде больше не обсуждается легитимность конституционной статьи о нейтралитете Республики Молдова — все указывает на то, что положение дел в Молдове остается таким, каким было каждый раз, когда заходила речь о НАТО: гробовое молчание, молчание более чем красноречивое. И, разумеется, никаких политических проявлений типа тех, о которых вы упомянули после варшавского саммита.
Свободная Европа: И в завершении интервью, какие последствия может иметь это отношение, которое вы подметили в Кишиневе?
Дан Дунгачу: К сожалению, последствия связаны с неуклонно углубляющимся кризисом позиционирования, в котором находится Республика Молдова. Думаю, в Кишиневе не очень отдают себе отчет в этом. Думаю, в Кишиневе не до конца поняли, что после того, что произошло на Украине, после Брексита и на фоне кризисов, которые подтачивают в этот момент Европейский Союз, этот регион отодвинулся на второй план. И этому региону, скорее, уготована роль некой буферной зоны — но зоне торговых обменов, зоне без четкой идентичности, зоне, в которой ни Запад, ни Восток не доминирует решительным образом, зоне, которая останется, к сожалению, где-то на задворках и Запада, и Востока. И это далеко не обнадеживающая весть для Республики Молдова. С другой стороны, я не вижу, чтобы эту ситуацию, которая мне представляется драматичной с геополитической точки зрения для Республики Молдова, осознавали. Не вижу никакой возможности выйти из этого состояния полного безразличия, преступного безразличия.
И все это происходит на фоне социального недовольства, явного социального недовольства, которое не всегда материализуется в явные протесты, но, тем не менее, недовольство — это налицо.
Что произойдет в этом смысле с Республикой Молдова — трудно предсказать. Но реакция кишиневской политической элиты, по моему мнению, почти безответственная, и флаги продолжают развеваться на ветру, и речи льются рекой, правда, слова практически одни и те же – что сейчас, что до глубочайшего финансово-экономического кризиса, в который Молдова нырнула сама. И надежды становятся смешными на фоне реальности, когда все притворяются, что не замечают глубокого кризиса, который практически выкинул нас на обочину евроатлантического мира. С учетом этого, я настроен не самым оптимистичным образом.
