На каком этапе находятся переговоры между Кишиневом и Тирасполем по вопросу применения Соглашения о свободной торговле с Евросоюзом приднестровскими предприятиями и ведутся ли такие переговоры вообще? Этот вопрос моя коллега Лина Грыу задала эксперту из Тирасполя Владимиру Ястребчаку, который ранее отвечал за внешние отношения администрации региона.
Свободная Европа: Как продвигаются переговоры, и есть ли они вообще, переговоры по DCFTA? Имею в виду, что до конца года должно было быть принято какое-то решение. Есть ли какие-то контакты между Кишиневом и Тирасполем, может, они неофициальны и мы об этом просто не знаем?
Владимир Ястребчак: Мне сложно судить о том, как ситуация действительно обстоит в реальности, потому что делать выводы можно только из тех сообщений, которые появляются в средствах массовой информации. Из того что видно в СМИ, на мой взгляд, заслуживает внимания проявившаяся разница в подходах – если Кишинев в качестве приоритета ставит акцент на то, чтобы речь шла как раз именно о проблематике DCFTA, то Тирасполь на первое место ставит вопросы взаимной торговли, то есть снятие каких-то барьеров во взаимной торговле. В принципе, проблематика взаимосвязана, но действительно, вопросы, связанные с DCFTA или с другими форматами интеграции, будь то европейская или евразийская, в любом случае первичным, на мой взгляд, должно являться именно проблематика двустороннего сотрудничества. Потому что любые более высокие форматы интеграции, будь то европейская или евразийская, как я уже сказал, так или иначе, очень здорово повлияют на проблематику двусторонней торговли. А пока, на мой взгляд, вопросов гораздо больше, чем ответов. Потому что в какой мере сохранится ныне существующий механизм с временной регистрацией приднестровских предприятий, будет ли он соответствовать тем обязательствам, которые Молдова берет на себя в рамках соглашения об ассоциации с Европейским Союзом – всего соглашения об ассоциации, а не только пятого раздела, связанного с DCFTA, как будут сочетаться ныне действующие механизмы и полномасштабное вступление в силу соглашения об ассоциации – пока, на мой взгляд, вопросов нет. Поэтому именно с этого должны начинаться контакты между Кишиневом и Тирасполем. Ну и, конечно, я бы обратил внимание еще и, к сожалению, на пассивность некоторых наших зарубежных коллег, включая представителей Европейского Союза. Если вспомнить прошлогодний опыт, то визиты главного переговорщика от Европейского Союза г-на Дивиня носили в прошлом году регулярный характер, то есть примерно раз в 2-3 месяца он приезжал и в Тирасполь и общался и с представителями Приднестровья. Сейчас уже заканчивается практически май, по крайней мере, в открытых источниках информации я не видел ни одной новости о каких-то содержательных контактах приднестровской стороны с представителями Европейского Союза – по-моему, только один раз г-н Дивинь приезжал в Кишинев. Думаю, что было бы и полезным, и актуальным и более активное вовлечение той же Российской Федерации, которая обладает достаточно большими объемами инвестиций в Приднестровье и которая также должна, по идее, быть заинтересована в предсказуемости торговой политики, в предсказуемости режимов регулирования. Но, опять же, пока, если судить по сообщениям СМИ, такое впечатление, что наши ведущие партнеры – Европейский Союз, Российская Федерация – предпочли оставить эту тему непосредственно двум сторонам конфликта и посмотреть, что из этого получится. Опыт показывает, что очень редкостно нам удается договориться напрямую друг с другом, к сожалению.
Свободная Европа: В Приднестровье будут выборы осенью – местные выборы, выборы в Верховный совет. Как это повлияет на сам процесс переговоров по DCFTA? Потому что фактически остается очень мало времени для принятия решения. Или же это решение будет куда-то к концу года передвинуто или на начало следующего года? Но, опять же, получается, что Приднестровье входит в этот период – до 2016 года – имея более дорогую торговлю с Европейским Союзом?
Владимир Ястребчак: Здесь как раз действительно согласен, что роль Верховного совета нельзя недооценивать, хотя у нас и президентская республика, но тем не менее… Потому что вопрос DCFTA комплексный вопрос, да и не только DCFTA, то есть любые форматы экономической интеграции, европейской, евразийской, наверное, все-таки должны предполагать и изменение законодательного регулирования. В частности, самый такой актуальный, острый вопрос – это вопрос, связанный с изменением приднестровской налоговой системы. То есть, необходим тщательный и очень понятный, транспарентный анализ ситуации, должно быть понимание того, во что приднестровскому бюджету обойдется, к примеру, введение налога на добавленную стоимость, о чем говорят и в Москве, и в Брюсселе, как это отразится на нашей экономике, на поступлениях в бюджет. Пока, к сожалению, серьезного, вдумчивого анализа по этому поводу также нет. А фактор выборов, естественно, влияет на всю эту ситуацию, потому что по нашему законодательству, по нашей конституции любые изменения в налоговой системе могут вступить в силу с 1 января следующего года только в том случае, если они приняты и опубликованы не позднее 30 сентября текущего года. То есть, если происходят какие-то изменения в налоговой системе, для того, чтобы они вступили в силу с 1 января 2016 года, они должны быть приняты, опубликованы, подписаны не позднее 30 сентября текущего года. Времени, как видим, остается очень-очень немного и предположить, что в условиях избирательной кампании депутаты будут так уж серьезно вовлечены в такую рутинную работу – я бы, наверное, все-таки не стал бы такой вариант предполагать. Поэтому в любом случае избирательная кампания будет накладывать очень серьезный отпечаток на весь факт работы, подготовки. Но при этом, опять же, немаловажен другой фактор – нет четкого консолидированного, скажем так, политического решения, которое принималось бы на основе консенсуса всех заинтересованных политических сил Приднестровья. То есть – да вот, мы идем таким-то путем, или европейская или евразийская модель интеграции, и для этого мы принимаем такие-то изменения, то есть пошаговая дорожная карта - пока такого нет.
Свободная Европа: В прессе были сообщения о том, что на последних переговорах между Виктором Осиповым и Ниной Штански была затронута проблема «Квинта». Я так понимаю, что существуют некоторые проблемы. В чем они состоят, и как вы видите выход из этой ситуации?
Владимир Ястребчак: Насколько можно судить по сообщениям средств массовой информации, проблемы действительно есть, но я опять же понимаю осторожность администрации предприятия, которая пытается пока решать проблематику самостоятельно, рассчитывая на то, что это, может быть, удастся сделать на технико-экспертном уровне, без излишней политизации. Потому что всем понятно, что как только в дело вступает вопрос, связанный, так или иначе, с политикой, когда проблематика выносится уже на уровень или политических представителей, или высшего руководства, то это неизбежно приводит к тому, что появляются вопросы, которые не связаны, скажем так, непосредственно с экономической деятельностью предприятия. Наверное, поэтому руководство предприятия избегает публичности. Но в целом ситуация с «Квинтом» – это ситуация частного порядка, которая в принципе отражает общую конфликтность, что ли, во взаимоотношениях сторон. Кишинев вполне предсказуемо стремится распространить свою юрисдикцию на Приднестровье, заставить приднестровских экономических агентов работать по молдавским законодательным установлениям, Тирасполь, естественно, стремится сохранить свою юрисдикцию в отношении приднестровских предприятий. Проблема действительно носит комплексный характер, потому что она не имеет какого-то разового решения. Очевидно, что даже если нынешняя ситуация будет продлена или получена лицензия, это так или иначе повлечет новые требования по выполнению лицензионных условий, то есть вполне возможно, что встанет вопрос и о физическому доступе представителей молдавских фискальных или иных контролирующих органов. И как будут решаться вопросы, связанные опять же с налоговым учетом, как будут решаться вопросы с выдачей сертификатов происхождения – это так совпало, что у «Квинта» просто истекает сейчас лицензия. «Квинт» в данном случае – это частное отражение общей тенденции и в какой-то степени на примере «Квинта» можно уже будет делать выводы о том, как, в том числе, проблематика ДСФЕИ будет сказываться на двусторонней торговле между Кишиневом и Тирасполем. От того, насколько сейчас стороны смогут найти общее решение, приемлемое, будет показателем того, насколько они в дальнейшем смогут договориться и по более серьезным проблемам.
Свободная Европа: В переговорах между Кишиневом и Тирасполем была подписана договоренность об автостраховании. Опять же, на последней встрече Штански-Осипов была информация о том, что стороны все-таки не договорились. Есть ли выход из этой ситуации и опять же, насколько эта ситуация характерна для самого факта договороспособности Кишинева и Тирасполя?
Владимир Ястребчак: На мой взгляд, тут стороны попытались в какой-то степени создать прецедент, что ли, попытавшись в качестве субъектов документов включить еще экономических агентов, по сути, сделать их основными субъектами. В частности, речь шла о том, что конкретный механизм должен подписываться на уровне конкретных страховых компаний. Что, в общем-то, не свойственно, скажем так, переговорной практике, когда подписываются решения на уровне органов власти. Здесь была попытка сформировать новую модель и пока что, как мне кажется, есть большие сомнения по поводу эффективности и удачности того, насколько эта модель работоспособна. И это, на мой взгляд, не вопрос договороспособности Кишинева и Тирасполя, здесь предпринята попытка включить еще дополнительных субъектов, кто хочет – подключается, кто не хочет не подключается… Ну, невозможно, если уж мы говорим о правовом государстве, о правовых механизмах, тут, по идее, обязать кого бы то ни было присоединиться, подписать и еще заставить работать – невозможно. Понятная схема, когда достигается договоренность на уровне органов власти, тогда она уже становится обязательным, но когда, по сути, сами компании пытаются привлечь к тому, чтобы они сами же для себя пытались написать правила игры – это новаторство, пока, на мой взгляд, себя не до конца оправдывающее. То, что стороны могут договариваться, было продемонстрировано, когда была встреча Шевчука и Габурича, они смогли подписать этот механизм. А сейчас, когда, как известно, (непонятное слово - ?) в деталях, и когда перешли к деталям еще пытались привлечь непосредственных исполнителей – ну, посмотрим, что получится.
Свободная Европа: Скажите, что для Приднестровья означают новые правила, которые ввела Украина по ввозу подакцизных товаров? То есть, через приднестровскую границу они уже не пойдут…
Владимир Ястребчак: Ну, во-первых, самое, наверное, главное – это даже не то, что такое решение появилось, что подакцизные грузы не смогут зайти в Приднестровье, фактически такой режим действует уже несколько месяцев. Самое главное, мы увидели, что вопрос региональной проблематики ставится в зависимость не просто от действий той или иной стороны, вовлеченной в конфликт, он становится зависим от действий тех, кто по идее, по своему статусу должен был облегчать поиск решений между сторонами конфликта, способствовать налаживанию между ними диалога. А здесь ситуация получается обратная. И это в принципе показывает – и так уже было до этого, сейчас это проявилось очень ярко – что Кишинев и Тирасполь могут договориться о чем угодно, но в любом случае придется учитывать мнение внешних игроков. И это несколько нивелирует одно из базовых положений переговорного процесса о том, что всю ответственность за происходящее несут, прежде всего, две стороны конфликта, то есть Молдова и Приднестровье. С принятием таких односторонних решений те, кто их принимает, также должен понимать, что они не просто принимают решения, они тем самым берут на себя ответственность за происходящее. И не просто уже как посредник и гарант, а как непосредственно субъект, который такие решения принимает, то есть, он должен будет за них отвечать.
