…Вечером 8 августа 1999 года я смотрел КВН. Одна из команд (уже не помню, какая) обыграла песню «Атомное чувство любовь» популярной тогда группы «Премьер-министр». Пародия называлась «Атомное кресло премьер», а сам «коллектив» - «Экс-премьер-министр». Речь в сценке шла о премьерской чехарде, которая к тому моменту почти полтора года сотрясала Россию. Один из участников представления спросил троицу «музыкантов»: «Насколько я знаю, вы квартет. Где же ваш четвертый?». «Ждем!» - хором ответили три голоса.
И что бы вы думали? Утром в понедельник, 9 августа, Россия узнает о том, что президент Борис Ельцин подписал указ об отставке правительства Сергея Степашина. Он и оказался тем четвертым в квартете – после Виктора Черномырдина, Сергея Кириенко и Евгения Примакова. Но впервые с момента отставки «вечного» премьера Черномырдина 23 марта 1998 года Ельцин не просто назначил очередную «жертву» главой правительства, но открыто назвал его преемником.
В телевизионном обращении к нации первый президент России произнес имя человека, которого пожелал видеть на посту премьер-министра, а также – будущего главы государства. Это был тогдашний директор ФСБ и секретарь Совета безопасности России Владимир Путин. Ельцин назначил его первым вице-премьером и и.о. премьер-министра. То есть на тот момент Путин совмещал сразу 4 должности.
Его имя не было известной широкой публике, и даже ельцинское «Я этому человеку верю» не внесло ясности в понимание того, кто такой Путин. Пресса и экспертное сообщество бросились искать факты его биографии. Уроженец Ленинграда. Служба в КГБ. Пятилетняя работа в ГДР под прикрытием. Выход из КГБ. Команда Анатолия Собчака. Начальник управления внешних связей мэрии Петербурга. Перевод в Москву. Команда Анатолия Чубайса. Заместитель главы кремлевской администрации. Директор ФСБ. Секретарь Совбеза России.
Да, карьерный рост внушительный. Но кто этот Путин? Какой-то невысокий, худой, невзрачный, говорит тихо, урывками – полная противоположность зычному медведеобразному Ельцину. И кто сказал, что он преемник? Подумаешь! Таких «преемников» за последние два-три года было уже с десяток, говорили с умным видом политологи, добавляя, что очередная ельцинская «загогулина» поставит крест на карьере Путина. Как забавно перечитывать мнения этих «экспертов» сегодня, когда Путина знает весь мир, когда «крест» поставлен на карьере тех, кто 15 лет назад считался фаворитом, а некоторые и вовсе отошли в мир иной. Но это мы знаем и видим именно сегодня, а тогда мало кто мог подумать, что этот невысокий человек с тихим голосом, размашистой походкой и лицом дворового хулигана сумеет… А что, собственно, он сумел? Вот это и рассмотрим в материале.
16 августа 1999 года Государственная дума с минимальным перевесом (233 голоса при необходимых 226) проголосовала за назначение Владимира Путина премьер-министром России. Надо помнить, что еще 7 августа в Дагестан с территории Чечни внезапно вторглись бандформирования под командованием Шамиля Басаева и Хаттаба, началась Вторая чеченская война. Россия вновь оказалась в пекле. Международное положение страны было хуже некуда – только-только завершились бомбардировки Югославии, где Россия ничего не смогла или не захотела сделать для защиты сербов.
Дряхлый Ельцин, сильно напоминавший «дорогим россиянам» Леонида Брежнева в начале 80х годов, почти не контролировал власть в стране, которая была сосредоточена в руках главных кукловодов «Семьи»: Александра Волошина, Бориса Березовского, Анатолия Чубайса, а также олигархов: Ходорковского, Гусинского, Абрамовича, Фридмана, Авена и т.д. Россия представляла собой жалкое зрелище: очередная волна террора, никакого внутреннего единства, экономической стабильности (еще не забылся дефолт августа 1998 года) и международного престижа.
И в подобных условиях Ельцин меняет премьера. У Путина не было времени на «раскачку»: едва заступив на должность и.о. премьер-министра, он полетел в Дагестан заниматься борьбой с непрошеными ваххабитами. Надо сказать, разобрался он лихо – уже к середине сентября банды Басаева и Хаттаба были выброшены из Дагестана. Путина многие сравнили с Черномырдиным, который во время захвата Басаевым больницы в Буденновске в июне 1995 года говорил в трубку: «Алло, это Шамиль Басаев?», но в итоге пошел на условия боевиков.
Испытания, однако, были впереди:
4 сентября мощный взрыв в дагестанском городе Буйнакске уносит жизни 64 человек;
8 сентября, за две секунды до наступления нового дня, взрыв мощностью 350 кг в тротиловом эквиваленте обрушивает два подъезда 9-этажного дома в Москве, на улице Гурьянова (район Печатники), унося жизни 100 человек;
13 сентября ранним утром еще один взрыв мощностью 300 кг тротила полностью уничтожает 8-этажный кирпичный дом на Каширском шоссе, погибли 124 человека.
16 сентября подрыв грузовика в городе Волгодонске Ростовской области приводит к гибели 18 человек.
306 человек в течение 12 дней. В России психоз, но… нет паники. Жители многоэтажных домов Москвы, Петербурга и других крупных городов стихийно организуют дежурства в подъездах, тщательно проверяют подвалы и чердаки. Бдительность граждан и «прочесывание» домов милицией дает результаты: найдены тонны взрывчатого вещества, о котором страна доселе не слышала, - гексоген. Расследование вывело на «чеченский след», за которым маячил исламский «интернационал». Общество стало жаждать возмездия – и потребовало твердой руки.
Эту «услугу» российскому народу предложил новый премьер Владимир Путин. 24 сентября 1999 года он во время визита в Казахстан сказал: «Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту – в аэропорту. Если мы их найдём, вы уж меня извините, в туалете – и в сортире их замочим, в конце концов. Всё, вопрос закрыт окончательно». Всё, готово! «Мочить в сортире» - отныне главный лозунг внутренней политики России. И пусть потом в российской и западной прессе то и дело мелькали версии о причастности российских спецслужб к этим терактам, на русский народ это никак не могло повлиять. Путин – новая надежда России. Худой, зато спортивный. Говорит тихо, зато по делу. Кажется робким, зато не пьет. А главное – молодой, что на фоне еле разговаривающего Ельцина особенно важно.
В общем, это кадровое решение первого российского президента оказалось не только самым удачным, но и самым «долгоиграющим». О том, что Путин пришел в политику всерьез и надолго, стало ясно в полдень 31 декабря 1999 года. Пока огромная страна рубила тазики салата и украшала елку, Борис Ельцин решил удивить всех своей последней «загогулиной». «Я устал, я ухожу», - с трудом произнес первый президент с телеэкрана. «Берегите Россию», - сказал он приехавшему в Кремль Путину, передав ему ядерный чемоданчик. А за считанные минуты до боя курантов жителей России поздравил уже и.о. президента.
О том, что власть поменялась, говорило всё: от языка тела до собственно текста поздравления. Сидя почти в пол-оборота перед телекамерой, небрежно положив левую руку на стол и тем самым нарушив неписаное правило «картинки» в духе советских генсеков, Путин сначала отозвался добрым словом о Ельцине, а затем жестко предупредил «желающих» нарушить законы России об ответственности.
Страна провожала ужасающий 1999 год: вторжение террористов в Дагестан и позорная «сдача» Югославии; жестокие убийства русских солдат боевиками в Чечне и публичная обструкция, устроенная западными державами Ельцину на саммите ОБСЕ в Стамбуле; страшный пожар в здании УВД Самары и коррупционные скандалы. В обществе было ощущение безысходности и отчаяния. Но 31 декабря всё изменилось: страна вступила в 2000 год с надеждой на улучшение жизни. Отставка Ельцина означала досрочные выборы президента, голосование 26 марта 2000 года стало чистой формальностью – всем было ясно, что брутальный и.о. президента отбросит эту приставку. Так и вышло. Путин выиграл выборы в первом туре, пусть и со скромными 52%, а 7 мая вступил в должность.
Но ошиблись (уже тогда!) те, кто считал его «тенью» ельцинской Семьи и послушной куклой олигархов. Напрасно бахвалился Березовский, говоря, что при Путине он сможет «спокойно жить» в России. В 2000 году российский лидер продолжить разбираться в Чечне и параллельно принялся «равноудалять» олигархов и постепенно задвигать главных фигурантов Семьи: Александра Волошина и Валентина Юмашева. Важной вехой в наведении путинских порядков стал разгром канала «НТВ» и эмиграция его хозяина Гусинского. В том же году Россия вернула себе советский гимн на музыку Александрова, но не с текстом Эль-Регистана, а с обновленными словами Сергея Михалкова. Либеральные круги начали роптать: «Советский гимн вместе с российским триколором? Что это? Что задумал этот Путин?» Западная пресса, которая с 31 декабря 1999 года пребывала в состоянии легкого шока, недоуменно вопрошала 'Who is Mr. Putin?’.
Когда случилась трагедия с «Курском» 12 августа 2000 года, Путин огорошил мир своим ответом «Она утонула» на соответствующий вопрос корифея американского телевидения Ларри Кинга. Кстати, гибель субмарины стала первым сильным ударом по имиджу нового российского лидера – что-то сродни трагедии Чернобыля для Горбачева. Российские левые и национал-патриоты тогда исходили слюной, проклиная Путина. Особенно жестко его критиковали за то, что он, несмотря на трагедию, продолжал отпуск и «проснулся» только 17 августа, хотя, как потом стало известно, он получал искаженные «успокаивающие» доклады военных и не имел представления об истинном характере катастрофы.
В то время он умудрялся сочетать «закручивание гаек» на внутреннем фронте и дружественный к Западу курс на внешнем периметре. Так, Путин к великому изумлению всё тех же ура-патриотов закрыл базу РЛС «Лурдес» на Кубе и базу ВМФ «Камрань» во Вьетнаме. Спустя несколько лет после тех событий уже бывший путинский советник по экономическому развитию Андрей Илларионов рассказал, что хозяин Кремля за первые годы президентства всерьез рассчитывал на полноправное партнерство с Западом и даже предлагал принять Россию в НАТО. «Тот самый» Путин, которого мы знаем сегодня, оформился несколько позже.
А был еще арест Ходорковского в октябре 2003 года – формально за уклонение от уплаты налогов, но в действительности за то, что олигарх переступил незримую красную черту – собрался финансировать оппозиционные Путину силы на предстоящих в декабре выборах в Государственную думу. Правда, бывший глава Центробанка Виктор Геращенко потом сказал, что Ходорковский был наказан за то, что после встречи с Путиным бросил другому олигарху Владимиру Потанину такую фразу: «Ну, его (Путина) на фиг. Давай, ты будешь президентом, а я – премьер-министром». Но сейчас, думаю, это не так важно – Ходорковский уже на свободе, и при этом все узнали, на что способен Путин ради «укрепления властной вертикали». Кстати, бывший сиделец написал еще в 2004 году: «Путин, наверное, не либерал и не демократ, но всё же он либеральнее и демократичнее 70% населения нашей страны».
Первый срок Путина завершился под флагом бескомпромиссной борьбы с ненавистными обществу олигархами, поэтому выборы 2004 года были еще большей формальностью, чем в 2000 году. Однако были и новые вылазки террористов. Это взрыв в московском метро 8 августа 2000 года и теракт в доме культуры на Дубровке («Норд-ост»). Второе четырехлетие Путина началось самым ужасающим террористическим актом в истории современной России – захватом заложников в школе №1 города Беслана в Северной Осетии. Гибель 334 человек, в том числе 186 детей, заставила хозяина Кремля выступить с обращением к нации и заявить «Нам объявлена война». К тому времени Москва практически усмирила Чечню, поставив бывшего командира боевиков Ахмада Кадырова во главе мятежной республики. После его убийства террористами 9 мая 2004 года во главе Чечни стал его сын Рамзан, поклявшийся найти и уничтожить всех, кто причастен к убийству отца.
К середине 2000х годов Путин практически решил задачи по консолидации общества, преодолению раскола и нестабильности в стране, установлению жесткой вертикали власти. Кремль купил лояльность Чечни и сделал «ручными» коммунистов. Теперь он мог вплотную заняться вопросами внешней политики. А там положение было аховое. Вторжение США в Ирак, революция роз в Грузии и особенно оранжевая революция в Украине показали, что Москве нечего рассчитывать на равноправное партнерство с Западом и на учет российских интересов в постсоветском пространстве.
Уже тогда в речи Путина появились тревожные для Запада нотки: в апреле 2005 года президент РФ назвал распад Советского Союза «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века». Путин понял, что его прозападная лодка разбилась о суровый геополитический быт. И дальше «случилась» его мюнхенская речь в феврале 2007 года, где он обвинил «кое-кого» в попытках создания и сохранения однополярного мира. Этот жесткий дискурс совпал по времени с «делом Литвиненко» в Британии, с предоставлением Лондоном политического убежища Борису Березовскому и эмиссару чеченских боевиков Ахмеду Закаеву. Произошел ряд жестких пикировок России с Британией: Лондон предложил Москве сменить Конституцию (чтобы можно было выдать британскому следствию граждан РФ по «делу Литвиненко»), а в ответ услышал от Путина предложение «сменить мозги».
В июле 2007 года Сочи выиграл гонку за право проведения Зимней Олимпиады 2014 года, и это окрылило Путина. Он был на коне, но не стал идти на третий срок на выборах 2008 года, любезно предоставив Дмитрию Медведеву возможность изобразить из себя нового хозяина Кремля. Старый хозяин отвел себе «скромную» роль премьер-министра, что не мешало ему в отдельных ситуациях управлять ситуацией напрямую. Так было, например, во время войны в Южной Осетии в августе 2008 года, когда именно Путин в беседе с Николя Саркози изъявил желание «подвесить Саакашвили» за известное место.
Вместе с тем, четырехлетие Медведева было отмечено рядом крупных внешних провалов России, за которыми Путин, видимо, не углядел. Это смена власти в Молдове в 2009 году, практически полный паралич (в лучшем случае – бутафорность) переговоров по Нагорному Карабаху, «сдача» Ливии весной 2011 года. Правда, Медведев – это и «перезагрузка» 2009 года, и договор СНВ-3 2010 года, но кто сейчас помнит о «медовом месяце»?
В 2012 году Владимир Путин вернулся в Кремль, но это был уже другой политик. Оставляя Медведева «на хозяйстве» в 2008 году, он был человеком, пребывавшем в недоумении от нежелания Запада вести равный диалог с Россией, но теперь, узрев «арабскую весну» и проект «Восточное партнерство», он понял, что США и ЕС переходят в новое наступление. Новый старый президент РФ вернулся в свое кресло с твердым осознанием невозможности защиты интересов страны без конфронтации. Проект Евразийского союза дал понять западным странам, что Путин более не намерен терпеть «вольности» под боком России.
Дальше была борьба за Украину при Януковиче, грандиозная сочинская Олимпиада как обязательный элемент демонстрации мощи Москвы и, конечно, «Крымнаш». 2014 год показал, что политика России становится упреждающей, хоть и не всегда оперативной. Острейший за 20 лет клинч с Западом (бомбардировки Югославии и война 2008 года стали бледной тенью) – это лицо «нового» Путина, всё такого же антиамериканиста, но уже не на словах, а на деле. Самый свежий штрих к его портрету – «аккуратные санкции», пожалуй, новый мем, который сравнится разве что с «вежливыми людьми». Зловещие аналогии с Первой Мировой войной, в год ее столетия, - это уже не риторика, а реальность. Фантастический рейтинг в 88% - это тоже не миф.
И ведь Путину еще предстоят 4 года в Кремле, и если он действительно доберется до очередных выборов 2018 года (союз «если», как вы понимаете, написан чисто формально), он переплюнет 18-летнюю эпоху Леонида Брежнева. Но мы не будем заглядывать так далеко в будущее – нам хватает «острых ощущений» и сегодня.
Кто бы мог подумать, что 15 лет назад преемник Ельцина станет полноправным безоговорочным хозяином России, который, как любят сегодня говорить русские, «заставил весь мир считаться с мнением Москвы», а для Запада стал «тираном, агрессором и оккупантом». В этой «категории» Путин уже становится на одну доску со Сталиным. В интересное время живем, однако…