В швейцарских городах Монтрё и Женева начались долгожданные переговоры по урегулированию в Сирии. Более двух месяцев встреча переносилась, продолжались тяжелейшие консультации. Наконец, 22 января на берега Женевского озера начали прибывать делегации почти 40 стран мира. По общему мнению экспертов, конференция «Женева-2» стала возможной благодаря вынужденному компромиссу между США и Россией. Следуя глобальному мэйнстриму последнего полугодия, две супердержавы приложили недюжинные усилия, чтобы сделать январский форум реальностью.
Однако те же эксперты по-разному оценивают эксцесс, связанный с (не)участием Ирана. Сначала генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун направил в Тегеран приглашение прибыть в Швейцарию. Но спустя всего сутки приглашение было отозвано. Как написали по этому поводу мировые СМИ, от иранцев требовали предварительно дать согласие на самый спорный пункт повестки дня Женевы-2, а именно: формирование переходного правительства Сирии без участия Башара Асада.
Персы в ответ дипломатично заметили, что готовы участвовать в конференции «без предварительных условий», то есть дали понять, что указанное требование выполнять не намерены. А следом Вашингтон выразил «глубокую озабоченность» по этому поводу, да еще сирийская внутренняя оппозиция, предварительно дав согласие на участие (в Стамбуле прошло тайное голосование, где подавляющее большинство умеренных оппозиционеров сказало «Да»), пригрозила «внезапно» передумать.
Иран вышел из ситуации достаточно спокойно, заявив, что считает поездку своей делегации в Швейцарию важной, но если ее там не примут, то «катастрофы не случится». Словом, последние сутки перед конференцией в Монтрё прошли ровно так, как проходили все события в регионе: противоречивые заявления, отказы и капризы, закулисные интриги, давление, шантаж и проч. Наверное, следует согласиться с иранскими дипломатами в том, что «катастрофы не случится».
Дело в том, что сложности форума заключались отнюдь не только в присутствии или отсутствии Ирана. Главный вопрос, который поставила официальная сирийская делегация непосредственно на конференции в Монтрё: «А кто представляет оппозицию?». Формально противников Асада представлял некто Ахмед Джарба. Уверен, что даже не всем экспертам по региону знакомо это имя. Кто он и какую «фракцию» в оппозиции представляет? Пожалуй, именно репрезентативность и легитимность оппозиционеров является основной загвоздкой швейцарских переговоров.
Вопрос не праздный: кто может гарантировать, что тот же Ахмед Джарба, вернувшись из Монтрё (кстати, куда он вернется – в Стамбул или Сирийскую пустыню?), сможет реализовать на практике хотя бы часть решений? Отмечу, что более или менее осязаемых результатов на форуме пока только два: обмен списками военнопленных и снятие блокады с города Хомс для отправки туда гуманитарных грузов.
Но и это не главное: сирийские власти и оппозиционеры приехали на Женевское озеро с взаимоисключающими целями. Министр иностранных дел Сирии Валид аль-Муаллим сказал, что не допустит требований об отставке Башара Асада и/или его неучастия в предстоящих в этом году президентских выборах. Ранее официальный Дамаск настоял на том, что не будет обсуждать вопрос создания переходного правительства без участия сирийского лидера. Разумеется, оппозиция не намерена отказываться от своего основного требования видеть Сирию без Асада, и в этом, по всей видимости, они получили поддержку Турции и Саудовской Аравии. Роль Соединенных Штатов тут, однако, двойственна. С одной стороны, Вашингтон не снял старого условия об уходе Башара Асада, но с другой, сыграл решающую роль в убеждении оппозиции все-таки приехать в Монтрё.
Этот дуализм, а также нежелание видеть за столом переговоров Иран показывает, помимо всего прочего, продолжающуюся борьбу внутри американской администрации. Но я все же уверен в том, что демарш с Ираном был домашней заготовкой… самого Ирана с ведома России и США. Хотя Сергей Лавров выразил сожаление в связи с отзывом приглашения Ирану, его общая твердость на переговорах – «с террористами нельзя вести переговоров, их можно только уничтожать» (а это, очевидно, месседж Саудовской Аравии) – осталась неизменной. Сами иранцы тоже понимали, что незамедлительной задачей форума должно быть именно размежевание внутренней умеренной оппозиции и джихадистского интернационала. Окончательное выведение международных террористов за рамки правового поля с перспективой их безоговорочного уничтожения – это то, что объединяет и Иран, и Россию, и США.
Персы были спокойны за январский форум, потому что знали о решимости сирийских властей покончить с иностранными «гастролерами» при молчаливом согласии двух сверхдержав. Вероятно, в Тегеране посчитали более важной окончательную делегитимацию ваххабитов, поскольку это могло бы способствовать ослаблению Саудовской Аравии, которая, по мнению многих журналистов и политологов, продолжает поставлять оружие и деньги своим подопечным из «Фронта ан-Нусра», «Исламского государства Ирака и Леванта» и «Аль-Каиды».
Кроме того, мимо участников конференции не прошло незамеченным заявление госсекретаря США Джона Керри о том, что «Башар Асад является единственным гарантом законности и правовой стабильности в регионе». «США считают, что только он сможет восстановить мир и стабильность в САР и обеспечить спокойствие на Ближнем Востоке», - добавил он. К тому же проект резолюции с такими формулировками был представлен в Совет Безопасности ООН.
С другой стороны, европейская пресса обратила внимание на то, что параллельное прохождение дипломатических баталий по Сирии и Ирану содержит в себе риск увязывания этих двух похожих проблем в единый узел. В частности, французская газета Le Monde написала, что это и шанс, и риск. Я полагаю, что именно по этой причине Иран не стал «в позу» после отзыва приглашения, а Москва и Вашингтон не поставили его участие во главу угла. Скорее всего, сами персы решили не расточать ресурсы сразу на двух фронтах как минимум по двум причинам.
Во-первых, самому Тегерану сейчас нужно сосредоточиться на реализации договоренностей по постепенному замораживанию своей ядерной программы с одновременным размораживанием финансовых средств в западных банках. Во-вторых, Иран пока не может позволить себе бросить открытый вызов Саудовской Аравии и Турции в сирийском вопросе. «Лучше стать сильнее завтра и достойно выступить, чем поспешить сегодня и предстать не в самой хорошей форме», - рассудили персы.
В самой Сирии поняли ход мыслей иранских партнеров (если они не согласовали это раньше), прекрасно понимая, что положение на фронте помогает Асаду и без видимой поддержки Тегерана. В самом деле, гораздо легче вести переговоры с оппозицией, когда знаешь, что твои войска успешно зачищают территорию страны от ваххабитских и салафитских боевиков.
Поэтому основной итог еще не завершенного раунда переговоров в Швейцарии заключается в самом факте их проведения. Сирия пришла к «Женеве-2» в гораздо лучшем положении, чем на «Женеве-1» в июне 2012 года. Сейчас Россия и США работают фактически в одном направлении, что было трудно представить еще два года назад. Сегодня Катар, Турция и Саудовская Аравия – главные сторонники оппозиционных сил и боевиков – не только теряют влияние, но и ругаются между собой. И, конечно, Иран – его сенсационное возвращение на мировую арену 4 месяца назад радикально изменило региональный расклад. А Башар Асад знает, что сильный Тегеран – это спокойный Дамаск.
И последнее: когда я писал эти строки, поступило любопытное сообщение от агентства Associated Press. Со ссылкой на военные источники оно пишет, что Израиль принял решение нанести удар по «Аль-Каиде» на территории Сирии. В Иерусалиме при этом почему-то считают, что «после падения Башара Асада террористы ударят по Израилю». Не оспаривая второй части утверждения, я готов поспорить с первой, основываясь на том, что, как неоднократно повторялось, сирийская армия успешно справляется с поставленными задачами.
Отрадно видеть, что еврейское государство наконец-то осознало опасность, исходящую от джихадистов. Ведь не далее, как в сентябре, посол Израиля в США Майкл Орен заявил, что победа повстанцев (даже «Аль-Каиды») была бы меньшим злом, чем сохранение нынешнего сирийско-иранского альянса. «С самого начала мы говорили, что Башар Асад должен уйти. Лучше уж плохие парни без связей с Ираном, чем с ними», - сказал тогда посол. И вот – такая метаморфоза. Видимо, Израиль смирился с изменением ситуации в регионе и предпочел оказаться в группе «хороших парней», чем сопротивляться консолидированной воле Ирана, США и России.