Возможно ли американо-российское сотрудничество в оборонной области? Как считают американские эксперты, именно на этот вопрос попытается ответить во время своего визита в Москву министр обороны США Роберт Гейтс. В первый день визита в Россию Роберт Гейтс выступил с рядом инициатив: укреплять дружбу российских и американских военно-морских сил, обмениваться курсантами военных училищ и колледжей, проводить совместные учения по оказанию гуманитарной и чрезвычайной помощи.
О том, насколько эти идеи осуществимы, рассуждает сотрудник Гудзоновского института в Вашингтоне Ричард Уайтц:
– Они не особенно грандиозны, но намного более реалистичны, чем идея интеграции России в европейскую систему противоракетной обороны, на которой настаивает Москва. Обмен студентами военных училищ, сотрудничество военно-морских флотов – все это более целесообразно. Гейтс также предложил России начать участвовать в международных коалициях, но это предложение не совсем ясное, особенно на фоне прозвучавшей 21 марта реплики российского премьера Владимира Путина, в которой он по существу обвиняет Соединенные Штаты в организации "крестовых походов" под видом международных миссий. Если Гейтс имеет в виду участие России в антиталибской коалиции сил НАТО, то здесь многое зависит от роли, которую Россия готова будет взять на себя. Не думаю, что речь идет о привлечении российских боевых подразделений, куда более реальным в данном случае представляется продажа Афганистану большего числа российских вертолетов и более активное участие России в антинаркотических мероприятиях.
– Как в Вашингтоне могут отнестись к довольно эмоциональному заявлению Владимира Путина относительно роли США в ливийской операции международных сил?
– Трудно сказать. Путину вообще не нравятся военные мероприятия Соединенных Штатов. Высказывания подобного рода мы уже слышали прежде, в частности, когда речь шла об увязывании договора СНВ с системой ПРО Соединенных Штатов. Что, впрочем, не помешало заключению нового Договора СНВ. Сейчас Путин – не президент, поэтому подобные высказывания, скорее всего, воспринимаются более спокойно. Он может говорить что угодно, но это не обязательно реализуется на практике.
– Судя по всему, это последний визит Роберта Гейтса в Россию в качестве министра обороны США; он пообещал в текущем году уйти с этого поста. Что привнес Гейтс в американо-российские отношения?
– Его дебют в этом смысле был не совсем успешным. Став министром обороны еще в администрации Буша, вместе с госсекретарем Кондолизой Райс он внес определенную лепту в ухудшение американо-российских отношений (имея, естественно, хорошую поддержку в этом со стороны Москвы). В администрации Обамы Роберт Гейтс просто следовал общей стратегии команды президента. Думаю, что сейчас на выработку политики Белого дома в отношении России в большей степени влияют вице-президент Джозеф Байден и госсекретарь Хиллари Клитнтон.
О том, насколько эти идеи осуществимы, рассуждает сотрудник Гудзоновского института в Вашингтоне Ричард Уайтц:
– Они не особенно грандиозны, но намного более реалистичны, чем идея интеграции России в европейскую систему противоракетной обороны, на которой настаивает Москва. Обмен студентами военных училищ, сотрудничество военно-морских флотов – все это более целесообразно. Гейтс также предложил России начать участвовать в международных коалициях, но это предложение не совсем ясное, особенно на фоне прозвучавшей 21 марта реплики российского премьера Владимира Путина, в которой он по существу обвиняет Соединенные Штаты в организации "крестовых походов" под видом международных миссий. Если Гейтс имеет в виду участие России в антиталибской коалиции сил НАТО, то здесь многое зависит от роли, которую Россия готова будет взять на себя. Не думаю, что речь идет о привлечении российских боевых подразделений, куда более реальным в данном случае представляется продажа Афганистану большего числа российских вертолетов и более активное участие России в антинаркотических мероприятиях.
– Как в Вашингтоне могут отнестись к довольно эмоциональному заявлению Владимира Путина относительно роли США в ливийской операции международных сил?
– Трудно сказать. Путину вообще не нравятся военные мероприятия Соединенных Штатов. Высказывания подобного рода мы уже слышали прежде, в частности, когда речь шла об увязывании договора СНВ с системой ПРО Соединенных Штатов. Что, впрочем, не помешало заключению нового Договора СНВ. Сейчас Путин – не президент, поэтому подобные высказывания, скорее всего, воспринимаются более спокойно. Он может говорить что угодно, но это не обязательно реализуется на практике.
– Судя по всему, это последний визит Роберта Гейтса в Россию в качестве министра обороны США; он пообещал в текущем году уйти с этого поста. Что привнес Гейтс в американо-российские отношения?
– Его дебют в этом смысле был не совсем успешным. Став министром обороны еще в администрации Буша, вместе с госсекретарем Кондолизой Райс он внес определенную лепту в ухудшение американо-российских отношений (имея, естественно, хорошую поддержку в этом со стороны Москвы). В администрации Обамы Роберт Гейтс просто следовал общей стратегии команды президента. Думаю, что сейчас на выработку политики Белого дома в отношении России в большей степени влияют вице-президент Джозеф Байден и госсекретарь Хиллари Клитнтон.